— Почему никто не спит? — шепнул я,
словно боясь быть услышанным.
— Наверное, нас кинулись, — стиснув
кулаки, произнесла Ольга. — Вот зададут нам теперь жару! Месяц
будем в опале ходить!
Мы расплатились с таксистом, юркнули
к блокпосту.
— Сейчас у Николая Васильевича
узнаем как обстановка. Может, удастся что-то придумать.
Но Николая Васильевича на месте, как
это не удивительно, не оказалось. На столе стоял недопитый чай и не
доеденное яичко, по маленькому телевизору шла трансляция футбола.
По всему было видно, что охранник покинул пост совсем недавно.
— Может, в туалет отошел? —
предположил я.
— Ему нельзя отсюда выходить по
уставу!
— Устав уставом, а когда сильно
хочется, то тут уже не до какого устава дела нет.
Мы прошли пустой блокпост и двинули
тропой к дому.
Сердцем я чувствовал — произошло
что-то нехорошее, из ряда вон выходящее. Но даже не хотел делать
предположения, чтобы не накликать беду.
Уже на подходе к дому, мы услышали
громкие голоса — говорил отец с кем-то и вроде даже ругался.
— Незамеченными не получится пройти,
— сморщившись, произнесла сестра. — Что будем делать?
— Пошли, скажем что просто гуляли
перед сном возле фонтана.
План был так себе, но лучше такой,
чем совсем ничего.
— А про лицо что будешь говорить? —
ухмыльнулась та. — У тебя синяк под глазом и губы все в крови.
Ольга принялась оттирать меня.
— Ай! Полегче! Да не слюни ты
пальцы!
— Кровь уже присохла! Не шевелись!
Чуть-чуть осталось. Ну вот, вроде лучше. Только вот синяк...
— Скажу упал, — ответил я, хотя сам
решил, что если будет спрашивать отец, напомню ему о драке с
Олегом. В принципе, не так далеко от правды. После той стычки ребра
до сих пор побаливают.
Войдя в дом, мы с удивлением
обнаружили, что никто из членов семьи не спал — все собрались в
холле и о чем-то нервно переговаривались. Анфиса стояла в углу,
комкая носовой платок. Кажется, плакала.
У меня сжалось сердце. Неужели отец
узнал про нас с ней?
— Максим! — увидев меня, крикнул
Вяземский старший. — Где ты был?
— Гуляли с Ольгой по двору, — тут же
ответил я, напрягшись. — А что случилось?
— Что случилось?! — почти закричал
тот, вскинув руки вверх.
И вдруг начал рыдать. Тело его
содрогалось, словно у раненого зверя.
Я был обескуражен и потрясен и
только молча смотрел, как махина, Вяземский старший, плакал как
ребенок. Не мог поверить собственным глазам. Да что же
произошло?!