Мотнув головой и вытряхивая из неё глупые мысли, потопала дальше
за молчаливым Симосом. Меня вели по коридорам, обстановка которых
отчетливо напоминала Южную Цитадель. Видимо, сейчас мы были в
Центральной Цитадели или что-то вроде того. И строились они, судя
по всему, все по одному образу и подобию.
Перед очередной дверью Симос вдруг остановился, открыл ее и
пропустил меня вперед. Я непонимающе шагнула за порог, бегло
огляделась и остановилась, смотря, как Хэлмираш поворачивается ко
мне от окна. Сжав зубы и плюнув на боль в лодыжке, рванула к нему,
обняла. Потому что такое страшное выражение лица видела у него
только после того, как Энсаадар сказал, что я умираю. Не знаю, что
Хэлмираш уже успел тут себе представить, но сжал меня до хруста в
ребрах. А ведь все его страшные мысли стали бы объективной
реальностью, если бы в Правители нынче не посвящался именно Маалар.
Любой другой демон даже спрашивать бы не стал, кто я такая,
банально раздавил сразу же. Аж саму дрожь пробрала, как только
дошло, что мне сегодня повезло просто до безумушки.
— Хэлмираш арантил Хараш, Правитель не сможет тебя принять и
предлагает покинуть Цитадель как можно быстрее,— бесстрастно
проговорил Симос.— Я провожу вас обоих в портальный зал.
Ага, то есть покинуть Цитадель Маалар «предлагает» в комплекте с
моментальным выдворением. Но, собственно, ничего против не имела,
нам тут вообще быть не положено.
Хэлмираш кивнул демону, окинул меня цепким взглядом, повел
пальцами в воздухе, и мое тело воспарило над полом на высоте
сантиметров так десяти. Я крепко вцепилась в ладонь стража, ощущая
себя воздушным шариком, наполненным гелием. Именно в таком
состоянии меня и дотранспортировали к порталу, около которого вновь
опустили на пол. Под молчаливое одобрение Симоса мы вошли в марево
портала. Где мы вышли, я так и не поняла, потому что Хэлмираш
мгновенно вовлек меня во второй переход и выпустил уже в нашей
гостиной, сгружая на диван. Сам же сел на корточки, стянул с моей
правой ноги туфлю, закатал штанину и внимательно осмотрел опухшую и
посиневшую лодыжку. На коже кроме черных линий выделялся красный
ожог, отчетливо повторяющий Мааларовскую пятерню.
— Айн, ты мне одно скажи, Родька там живой хоть? — тихо
спросила. Помахала перед поднявшим глаза стражем рукой с до сих пор
болтающимся на ней куском веревки.— Он не собирался отправлять меня
одну, так получилось.