Автомат, грациозно отступив в сторону, жестом пригласил их войти. Эш последовал приглашению, Харт шагнул за ним, стараясь держаться от автомата как можно дальше. Нарисованное на фарфоре лицо казалось чуждым и загадочным как никогда. Харт почувствовал себя еще более подавленным, когда вошел в комнату и не увидел никого, кто мог открыть им дверь. Ее, конечно, могли открыть и автоматически – дистанционно, но что-то подсказывало ему, что это не так. За их спинами, будто ставя точку на завершенном этапе, дверь тихо затворилась, но Харт не подал виду, что его это интересует: он расправил плечи и ненароком огляделся по сторонам, как будто происходящее ему не в новинку.
Разумеется, Харт не знал, чего ему следовало ожидать от частных владений Времени, но уж только не того, что он увидел. На первый взгляд просторная, комната оказалось битком, от стены до стены, набитой грохочущим и вибрирующим оборудованием, напоминающим механизмы времен викторианской Англии. Изобилие трубок, и сальников, и вращающихся колес наводило на мысль о сложной системе нагнетания давления пара. Циферблаты и круговые шкалы, по большей части противореча друг другу в показаниях, торчали повсюду, где только для них находилось свободное пространство. В углу напротив неслышно и плавно вздымался и опускался массивный противовес, однако, к чему он был прикреплен, оставалось загадкой. Отовсюду шел ровный низкий гул движущихся частей механизмов, в который периодически вмешивался свист выпускаемого избыточного пара. Кое-где из швов чуть подтекало и редкими каплями падало на пол масло, но под каждой такой протечкой была заботливо подставлена емкость. В приятно теплом воздухе висела чуть заметная дымка.
Через скопище механизмов виднелся узкий проход, и Харт неторопливо двинулся по нему. Эш медленно последовал за Хартом. В воздухе, казалось, стоял «запах» единой цели, будто все громоздко и неуклюже соединенное оборудование было занято работой над чем-то значительным и жизненно важным. Внезапно Харт почувствовал, что он каким-то образом забрел в рабочий цикл механизма одного из автоматов Времени, но не в состоянии постичь его истинные форму и назначение из-за необъятности масштаба последнего. Он был мышонком внутри старинных дедушкиных часов, насекомым на дисплее компьютера, силящимся разглядеть вещи такими, какими он их привык видеть, но не в состоянии ухватить суть процесса и реальность места его протекания, потому что его разум был недостаточно сложен.