- Что, опять?
- Старший десятник Лукьян Петрищев приказал передать лично в
руки.
Князь Иван Евграфович шумно задышал, гневно раздувая ноздри, и
рявкнул:
- Пусть твой старший десятник себе в гузно эту шапку затолкает!
Повадились, сукины дети, каждый месяц сюда гонцов с шапками слать,
скоморохи бляжьи! Мне что, больше заняться нечем, как в ваших
игрищах учебных участвовать? Дай сюда! – князь выдернул злополучную
шапку из рук Маментия и бросил перед собой на стол. Взял из
стаканчика перо, обмакнул в чернильницу и написал что-то на
подкладке беловодской скорописью. Бартош издали смог увидеть только
буквицы Х и Й. Среднюю не разглядел. – Забирай! Отдашь своему… Хотя
погоди!
Полководец левой руки встал из-за стола и прошёлся по светлицы,
погружённый в ведомые только ему одному раздумья. Маментий
молчал.
- Ага, вот какое дело, господин десятник…
- Временный десятник.
- А вот и хренушки! Я ведь тоже шутки шутить умею. Так что
отныне ты, Маментий Бартош, полноправный десятник в особой
стрелецкой сотне Нижегородского пешего полка. Самой сотни, правда,
нету ещё, но и хер с ней. Подчиняешься мне одному, а твой десяток
будет для особых поручений. Потом скажу каких. Всё ясно,
десятник?
- Ничего не ясно, господин полководец левой руки.
- На войну пойдём, понял? Давеча в Смоленске очередной бунт
супротив Литвы подняли, ну и вот… Самих литвинов, понятное дело, в
Днепре притопили, а потом собрали городское Вече, да постановили
пойти под руку государя-кесаря Иоанна Васильевича. Государь
народное волеизъявление милостиво одобрил, после чего повелел взять
Смоленск под защиту от любых татей. Сам понимаешь, ныне каждый
человек на счету, а тут целый десяток с новейшими пищалями. У меня
на четыре полка едва сотня таких наберётся.
- А как же учебная дружина? – уточнил Маментий, ошалевший от
нечаянно свалившегося повышения.
- Я им отпишу, не беспокойся. Новиков своих тоже поздравь чином
дружинника с соответствующим окладом денежного содержания. Ты
погоди чуток, я сейчас приказ надиктую и печать приложу, князь
звякнул в колокольчик. – Прохор, писаря ко мне срочно!
Маментий ждал, и лишь когда получил в руки украшенный печатью
бумажный свиток, позволил себе задать вопрос:
- А с добычей что делать, господин полководец левой руки?
- С какой ещё добычей? – живо заинтересовался Иван
Евграфович.