Мне? Покорно?
Да ни за что!
Надо срочно найти какого-нибудь секси-волшебника, умело орудующего своей волшебной палочкой, и избавиться наконец от странных желаний перед этим мальчишкой.
— Будем повторять вопросы? — вздернула бровь, внешне оставаясь спокойной.
Прогресс! Такими темпами научусь хотя бы делать видимость спокойствия.
— Метель, я обещал или нет? — Пантин вышел из-за стола и медленно, контролируя движения, как хищник открыл на меня охоту.
Встать и пятиться назад — сразу признать свое поражение. А я не признаю и вообще с какой радости я должна в его игры играть?!
— Пантин, — предупреждение, граничащее с угрозой в голосе, не разберет только тупой и… и Пантин.
— Обещал или нет? — продолжил дожимать.
Нас отделяют два шага.
— Обещал, — кивнула и вскинула руки, атакуя внезапно.
Ради эксперимента. Надо же мне знать, насколько далеко простираются границы его возможностей.
Видимо, далеко, потому как он рассеял направленную энергию.
Вот стужа! С какой планеты ты свалился? Из комиксов вылез, что ли?
— Сама напросилась, — выдохнул многообещающе, выражая взглядом все что думает.
Красноречиво и очень ярко, я даже потеряла связь с реальностью, пока тонула в зеленом омуте неприкрытых эмоций. Пантин — не снег и не лед. Он — пожар в чистом виде.
Вскочила со стула в последний момент, когда рука потянулась ко мне.
— Не смей, — предупредила с рычащими нотками.
На губах Пантина заиграла довольная улыбка предвкушения.
— Поиграем?
Люто ненавижу игры со вчерашнего дня.
— По моим правилам, — прошипела и начала свою игру.
Нет, не так. Нас закружило в танце, где каждый шаг на грани разрушения. С полок летели банки и разбивались в дребезги, посуда со звоном разлетелась в разные стороны, разбили окно и сломали стул. Запустила им в Пантина — не долетел.
Дом быстро стал похож на поле боя. Он им стал. Я сдаваться не собираюсь, а Пантин принципиально не отступит.
Хотел игру — получил. Стой до конца или сдавайся.
Адреналин раскаленной лавой растекся по венам, азарт затмил разум.
Бесподобные ощущения!
Коснулась пальцами пола, воззвала к собственной природе, с маниакальным восторгом подмечая изменившееся лицо Пантина.
— Это — запрещенный прием, — покачал головой за секунду до подрыва пола снегом.
Вреда ему не принесет. Если до сих пор дышит, значит сможет справиться.