Абдулла слышал, что некоторые занзибские богачи держат своих дочерей – и даже жен – будто в темницах и запрещают им покидать дворцы. Ему частенько приходило в голову, что было бы неплохо, если бы кто-нибудь так упрятал Фатиму, сестру первой жены его отца. Однако сейчас, в этом прекрасном сне, ему казалось, что обычай этот совершенно возмутителен и бесчестен по отношению к такой прелестной девушке. Ничего себе – она даже не знает, как выглядит нормальный молодой мужчина!
– Извини, что спрашиваю, но разве очинстанский принц не староват для тебя и не страшноват с виду? – осторожно поинтересовался он.
– Ну, – с явным сомнением протянула девушка, – отец говорит, что принц сейчас в самом расцвете сил, как и он сам. Но я полагаю, все дело в звериной природе мужчин. Отец говорит, что если какой-нибудь мужчина увидит меня прежде, чем я покажусь принцу, то сразу влюбится и похитит меня, а это, естественно, нарушит все отцовские планы. Отец говорит, все мужчины – звери. Ты зверь?
– Ни в малейшей степени! – возмутился Абдулла.
– Так я и думала, – кивнула девушка и озабоченно посмотрела на него. – Мне тоже не кажется, что ты зверь. И это представляется мне дополнительным аргументом в пользу того, что на самом деле ты не мужчина. – Видимо, девушка принадлежала к тем людям, кто, раз измыслив теорию, от нее не отступается. Подумав с минутку, она спросила: – А не могло получиться так, что твое семейство по каким-то причинам взрастило тебя в неведении относительно твоей истинной природы?
Абдулла едва не воскликнул: «На себя посмотри!» – но, поскольку это было бы вопиющей неучтивостью, он просто мотнул головой, с умилением думая, как это любезно с ее стороны – тревожиться о нем и как эта тревога красит ее прелестное личико.
– Вероятно, это как-то связано с твоим чужеземным происхождением, – предположила она и похлопала по бортику фонтана рядом с собой. – Присядь и расскажи мне, откуда ты родом.
– Сначала назови мне свое имя, – попросил Абдулла.
– Оно довольно глупое, – смутилась девушка. – Меня зовут Цветок-в-Ночи.
Абдулла подумал, что для девушки его мечты ничего лучше и придумать нельзя. Он с обожанием взглянул на нее.
– А меня – Абдулла, – сказал он.
– Надо же, – возмущенно воскликнула Цветок-в-Ночи, – тебе даже дали мужское имя! Сядь же и все мне расскажи.