Она поднялась по ступенькам паперти и вошла в здание.
Даже в столь поздний час все скамьи в церкви были заняты: люди сидели семьями, вместе со спящими детишками, которых подняли с постелек ради полуночной мессы. На запоздавшую Мауру покосилось несколько прихожан, и, когда стихла волнующая мелодия «Adeste Fidelis», она прошмыгнула на первое попавшееся свободное место в задних рядах. Но ей почти сразу же пришлось снова встать вместе со всей паствой, поскольку зазвучала вступительная песнь. И к алтарю, творя крестное знамение, подошел отец Даниэл Брофи.
– Да пребудет с вами благодать и мир Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа! – возгласил он.
– И с вами, – проговорила Маура в один голос с остальными прихожанами.
Даже после стольких лет, что она не была в церкви, отклики слетали с ее губ непринужденно: она помнила все с детства, когда ходила в воскресную школу.
– Господи, помилуй. Христе, помилуй. Господи, помилуй…
Даниэл даже не догадывался, что она здесь, а Маура была сосредоточена на нем одном. На его темных волосах и легких движениях, его сочном баритоне. «Сейчас я могу смотреть на тебя без всякого стыда и стеснения, – думала она. – Сегодня это не зазорно».
– Воздай нам радость в Царствии Небесном, где Он пребывает и властвует с Тобою и Духом Святым, Боже единый во веки веков…
Снова примостившись на скамье, Маура услышала глухое покашливание и хныканье измотанных детишек. На алтаре мерцали свечи в ознаменование света и надежды, осиявших эту зимнюю ночь.
Даниэл начал читать:
– «И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям…»
«Святой Лука, – подумала Маура, услыхав знакомые строфы. – Врач Лука».
– «…И вот вам знак: вы найдете Младенца в…»
Тут он осекся: взгляд его остановился на Мауре. И она подумала: «Что, не ожидал увидеть меня здесь сегодня?»
Он откашлялся – и стал читать дальше:
– «…вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях».
Хотя теперь он знал, что она сидит среди других прихожан, их взгляды больше не встретились. Ни во время исполнения «Cantate Domino»[2] и «Dies Sanctificatus»[3], ни во время дароприношения и таинства евхаристии. Когда сидевшие рядом с ней прихожане встали и направились причащаться, Маура осталась на своем месте. Если не веришь – не пристало лицемерить, деля гостию и вино с истинно верующими.