До комнаты мне дойти не дали. Алан перехватил на подходе.
– Я обыскался, – сказал он чуть укоризненно. – Мне передали, что комната тебе не понравилась. Я приказал все поменять. Посмотри, все ли нормально на этот раз.
– Не стоило так беспокоиться, – смутилась я. Оторвала мужа отважных, вероятно, дел ради какой-то комнаты. И пусть я этого не хотела, но все-таки.
– И все же, – настоял Алан, а я заметила, что слуги, которые пробегали мимо, посматривали на нас украдкой, улыбнулась, кивая.
– Хорошо, как скажешь, – произнесла чуть громче, чем обычно. – Это тоже часть образа богатого человека? – спросила уже шепотом.
– Конечно, – кивнул Алан, подхватывая меня под руку и направляясь в сторону моей комнаты. – Поверь, через пять минут, как ты сказала, что комната тебе не нравится, половина замка знала об этом. А через полчаса нашлись умники, которые имели смелость заявить мне, что я не удовлетворяю свою жену.
– Они живы? – спросила, осознавая, что в этом месте нужно лучше следить за своим языком. Я не совсем понимала, зачем они прикрываются женщинами, но сообразила, что любое мое слово может быть истолковано превратно и обращено против Алана. – Прошу прощения, не думала, что тут настолько странно.
– Все нормально, – Алан смотрел вперед, равнодушно оглядывая слуг, которые от его взгляда вздрагивали и втягивали головы в плечи. – Ты и не могла знать. А эти юнцы легко отделались. Молодость горяча.
– Так говоришь, будто ты старик, – улыбнулась.
– Если учесть, что внутри меня, как я подозреваю, старейший демон, то немудрено, что я и сам значительно повзрослел. Ты так не думаешь? Да и ты сама разве не замечаешь, что твой внутренний возраст отличается от физического? Я много раз общался с девушками твоего возраста, и я тебе точно могу сказать, что мыслишь ты совсем не так, как они.
Алан замолчал, а я подумала, что он почти угадал. Вот только в моем настоящем возрасте виноват вовсе не Абсолон, а то, что моей душе давно уже не девятнадцать.
– Возможно, ты прав, – сказала тихо, подходя к двери в комнату.
Когда я открыла ее, то в первое мгновение подумала, что ошиблась. И если бы не Виви, стоящая с одним из моих платьев посередине комнаты, то точно бы закрыла дверь обратно.
Цвета изменились. Теперь тут не было ничего теплого и светлого. Темно-синий, немного бордового, черный, коричневый, из светлого остались только стены. И то только в тех местах, где не висели гобелены, на которых были изображены крупным планом бутоны цветов.