Срываясь на рык — потому что мне опять пришлось прыгать вперед
головой, обдирая кожу на плечах и спине об острые края разбитого,
но не до конца осыпавшегося стекла, я приземлился прямо на голову
одного из арбалетчиков. В полном физическом контакте пресс жреца
Единого мне был не страшен, так что я буквально потянулся к душе
бедолаги, разрывая ту на части, а следом отправил к Фору и его
товарища, который замешкался и не успел отбежать в сторону. Или к
Единому? Не суть, пусть боги сами решают, кому достанется душа
этого человека.
Главная угроза была устранена, но меня уже обступали со всех
сторон полтора десятка человек. Большинство из них — с длинными,
больше двух с половиной метров, копьями.
Я чувствовал, как пылает порванная о стекло кожа на спине, я
умудрился порезать и свое многострадальное лицо. Но все это было
неважно. Противники были слишком далеко, чтобы я мог дотянуться до
них посохом или повалить ударом артефакта о землю. Все же, это не
каменный пол какого-нибудь зала, вибрация тут гасилась намного
сильнее.
Ныли от принятой отдачи плечи, особенно левое, которое не
защищал доспех бога Войны.
Я отразил один тычок копьем, второй, третий. Даже удалось
контратаковать. Но бойцы передо мной были опытные, они просто не
давали мне сократить дистанцию, проскользнуть между острыми
наконечниками, потому что понимали, что в этом случае я начну
резвиться в их рядах, как лисица, что забралась в курятник.
Ситуация казалась безвыходной. Мы медленно двигались вдоль стены и
почти вышли на двор перед входной дверью. В отчаянии я принял
непростое решение: бросить, как копье, свой посох и попробовать
прорваться в ближний бой через возникшую брешь. Даже без артефакта
в руках я был невероятно опасен в упоре, спасибо Палу. Один удар
правой рукой пробивал грудь взрослого мужчины, причем неважно, был
он в рубашке или латном доспехе. Это я проверил еще во время наших
с Лу странствий.
Перехватить посох, прицелиться, метнуть. Еще до того, как
пылающий красным огнем артефакт вошел в грудь крайнего слева
копейщика — именно этого несчастного я выбрал своей мишенью,
пытаясь прорваться по флангу — я, разрывая жилы, бросился вперед,
отводя в сторону правой рукой острый наконечник его соседа.
В этот момент произошло невероятное: по всей правой части
полукруга, в котором меня заперли, пронеслось огромной силы
огненное лезвие, которое буквально разрубило восьмерых солдат
надвое.