Если же Орвист сгинет в застенках Кая Фотена, то это просто
поставит крест на роду де Гранжей. Айрин — официально арха-та и уже
родила Арвану дочь, Эдит перешла в возраст, который тут
характеризуют как глубокую старость. Если последнего сына графа
Бренарда казнят или лишат титула, род будет уничтожен.
Бастардов у Орвиста не было, это факт. Сам являясь
незаконнорожденным, пусть и принятым в семью — а Эдит, хвала этой
мудрой женщине с огромным сердцем, еще и смогла стать ему матерью —
Орвист не хотел плодить наследников налево и направо, которым
придется всю жизнь ходить с красной линией на груди. Даже как-то
при случае расспрашивал меня о принципах зачатия, после того, как я
открыл ему тайну своего происхождения. Узнал, кстати, он много
нового.
Очнулся я от того, что Лу нежно гладила меня по плечу. Я
вернулся в реальность и понял, что до смерти напугал Рису: мои
глаза сейчас были чернее самой глубокой бездны, кулаки сжаты, руна
на правой руке полыхала красным.
Я взял себя в руки, но удалось это не сразу. Видимо, такова
жизнь: не мне решать, куда пойти, этот проклятый мир вокруг решает
все за меня.
Орвиста бросать нельзя, совершенно нельзя. Это был самый близкий
мне человек после Лу, а во времена моего одиночества, когда богиня
сначала пыталась спрятать меня от ищеек, а потом сидела в осаде, с
промытыми Калитой мозгами на тему моей смертности, именно Орвист и
его отец были рядом. И если уж так рассуждать, то я должен не
только ему, но и Бренарду, который погиб по моей вине.
Да, с годами я окончательно для себя решил, что смерть отца
Орвиста — на моей совести, что бы не говорила когда-то Эдит о том,
что мы, молодые мужчины, слишком много на себя берем. Я уже не был
молод, а в Таллерии так вообще мой один год можно считать, как в
год в горячей точке — за три. Так что с такой нехитрой математикой
мне было не тридцать девять, а уже за шестьдесят. Достаточный багаж
жизненного опыта, чтобы начать брать на себя ответственность.
— Ладно, я тебя понял Лу. Решим. Конечно, это все меняет, нам
срочно надо на ту сторону Бланда, — сказал я, окончательно отгоняя
от себя гнев и злость.
Наконец-то Риса перестала метаться по комнатам и застыла у
стола, держа в руках туго набитый мешок.
— Готова! Господин Барон…
— Так! Минуту, барышня, постойте! — перебил я магичку. — А кто
сказал, что вы идете с нами?