Его язык медленно прошелся по щеке адептки снизу вверх, от
подбородка до скулы.
В месте прикосновения кожу обожгло. Сердце забилось в ребра от
ужаса, а глаза широко распахнулись. Но лишь на мгновение. Потому
как после со всех сторон ее обступила тьма.
Последнее, что Гвин услышала до того, как потерять сознание,
были слова Атрана Ратенхайта. Слова, которые вызвали немое
отчаяние. Понимание того, в какие неприятности она угодила.
— Ты прав, брат. Невероятная кровь. Из нее выйдет восхитительная
брокса.
Капала вода. Капли стучали по камню размеренно. Монотонно. Звук
раздражал. Он не давал забыться глубоким сном, о котором так молило
все тело. Каждую мышцу саднило. Будто накануне она пробежала вокруг
Идариса десять кругов и после подралась с пьяными грузчиками в
порту. Вероятно, они даже разбили ей губу. Иначе откуда этот
привкус крови во рту? Такое могло бы случиться, вероятно. А все
прочее было лишь ночным кошмаром. Заказ на гремлина в Аэвире.
Поместье на склоне горы. Молодой лорд со странными глазами. И его
умерший брат с картины. Куриная лапша. И вино, такое ароматное и
приторное. Что было в том вине? Какой-то наркотик? Но лорд тоже пил
вместе с ней. Или в супе? Но ведь и он тоже ел. Как же тогда… Так
это был не сон?
Гвин застонала. С трудом разлепила тяжелые веки. Глаза едва
фокусировались. Но она обязана была собраться как можно скорее.
Чтобы понять, где очутилась и как отсюда выбраться.
Спина затекла от долгого неподвижного сидения. Правая рука,
поднятая вверх, болела. Болели и ноги, которыми она не могла
пошевелить. Девушка дернулась в попытке освободиться и едва
сдержалась, чтобы не закричать от острой вспышки этой боли.
Лишь немного отдышавшись, адептка смогла восстановить зрение и
оглядеться.
Она очутилась в сыром подвале, что походил на шахту. На его
бугристых стенах густо расползалась скользкая синяя плесень. По ней
и стекала вода, что капала тут и там и просачивалась в трещины в
полу. Под потолком в метрах пяти от пола было узенькое окно с
железной решеткой. Сквозь него проникал тусклый свет. Единственным
путем к спасению оставалась дверь в противоположной стене.
Очевидно, запертая снаружи. Только проверить это Гвин пока не
могла.
Девушка сидела на голом полу, прислонившись к холодной скользкой
стене. И правая рука затекла неспроста. Она оказалась прочно
прикована высоко над головой железным наручем с грубыми краями,
которые больно впивались в кожу. Ноги же оказались прочно
закреплены в колодках. Так, чтобы нельзя было не то, что подняться,
но даже согнуть колен.