Он потянулся к приборному щитку и поднял микрофон рации.
– Эй, Дэнни! Живо сюда, слышь?
В динамике затрещало, и Дэнни Чэффин ответил:
– Да, сэр?
– Бери трубочку и звони… угу, дай-ка посмотреть. – Вэнс отогнул козырек, вытащил засунутую за него карту округа и развернул на сиденье. На несколько секунд он позволил машине жить своим умом, и она вильнула к правой обочине, до смерти перепугав броненосца. – Звони в Римрок и на аэродром в Презайдио. Спросишь, летали у них утром какие-нибудь вертолеты, или нет. Наша правильная Престон развопилась, что ей прическу разлохматили.
– Десять-четыре.
– Не отключайся, – добавил Вэнс. – Они спокойно могли явиться не из нашего округа. Позвони в аэропорт Мидлэнд и Биг-Спрингс. Черт, на авиабазу Уэбб тоже позвони. Надо думать, этого хватит.
– Есть, сэр.
– Я сейчас мотанусь по Окраине, потом вернусь. Еще кто-нибудь звонил?
– Нет, сэр. Все сидят тихо, как шлюхи в церкви.
– Парень, о чем ты там думаешь, о Китовой Заднице? Лучше брось это дело, а то еще втрескаешься! – Вэнс захохотал. Мысль о Дэнни, поладившем со Сью «Китовой Задницей» Маллинэкс, развеселила его до упада. Китовая Задница была в два раза крупнее парнишки, работала официанткой в «Клейме» у Брэндина на Селеста-стрит, и Вэнс знал человек десять мужиков, макавших свои фитили в ее огонь. А чем Дэнни был хуже других?
Дэнни не ответил. Вэнс знал, что, говоря о Китовой Заднице в таком тоне, злит парня – у Дэнни были мечтательные глаза, наивности хоть отбавляй, и он не соображал, что Китовая Задница водит его за нос. Ничего, еще узнает.
– Я попозже еще брякну, Дэнни-бой, – сказал Вэнс и вернул микрофон на место. Слева приближалась Качалка, на Кобре-роуд в резком свете мерцали дома и постройки Инферно.
Вэнс знал, что для неприятностей на Окраине еще рано. Но опять-таки, никогда нельзя сказать, с чего заведутся эти мексиканцы. «Мексикашки», – пробормотал Вэнс и покачал головой. У них смуглая кожа, черные глаза и волосы, они жрут тортильи и энчиладас и тараторят на приграничном южном жаргоне – в глазах Вэнса это делало их мексиканцами, неважно, где они родились или какое замысловатое имя носили. Самые настоящие мексиканцы, и точка.
Под приборной доской удобно устроился в своей щели духовой «ремингтон», а под пассажирским сиденьем лежала бейсбольная бита «Луисвилль Слаггер». «Старушка создана для того, чтобы расшибать черепа» моченым «, – раздумывал Вэнс. – Особенно одному хитрожопому панку, который думает, будто он здесь заказывает музыку». Вэнс знал: рано или поздно миссис Луисвилль встретится с Риком Хурадо, и тогда – бум! – Хурадо окажется первым «моченым» в открытом космосе.