– Дядя, ты знаешь, что подожгли они! – Рик с отвращением покачал головой. – Куриное ты дерьмо, Вэнс! Большой начальник, а? Ну так слушай! Мои люди держат улицы под наблюдением, и, клянусь Богом, мы отрежем яйца любому Щепу, какого поймаем! Компренде?
Щеки Вэнса покраснели от злости. Он снова стоял на поле битвы в Кортес-парке и смотрел в лицо Луису. Желудок свело от страха, но то был страх толстого пацана.
– Не думаю, чтобы твой тон мне нравился, парень! Об Отщепенцах я позабочусь сам. А ты просто держи своих панков по эту сторону моста, как стемнеет, усек?
Рик Хурадо вдруг отошел на несколько футов, нагнулся и что-то поднял. Вэнс увидел, что – рыжего петуха. Парнишка-мексиканец приблизился к машине, поднял петуха над ветровым стеклом и быстро, сильно сдавил птицу руками. Петух закудахтал, забил крыльями, из-под хвоста на ветровое стекло вывалилась бело-серая капля и потекла по нему вниз.
– Вот мой ответ, – вызывающе проговорил мальчик. – Куриному дерьму – куриное дерьмо.
Не успела белая линия доползти до капота, как Вэнс уже выскочил из машины. Рик сделал два широких шага назад, бросил петуха и напрягся, чтобы встретить надвигающуюся бурю. Петух, задушенно кудахча, опрометью кинулся под прикрытие куста юкки.
Вэнс, понимая, что подносит спичку к динамиту, все-таки потянулся сцапать парнишку за ворот, но Рик отскочил слишком шустро для шерифа и легко увернулся. Вэнс схватил пустоту, и вокруг него опять завихрилось видение Луиса и Кортес-парка. Он яростно взревел, занося кулак, чтобы ударить своего мучителя.
Но не успел он нанести удар, как где-то хлопнула дверь-ширма, и мальчишеский голос прокричал по-испански: «Эй, Рикардо! Помощь требуется?» За голосом немедленно последовал резкий щелчок, и кулак шерифа застыл в воздухе.
Он взглянул на противоположную сторону улицы, где на крыльце обветшалого дома стоял тощий парнишка-мексиканец в грубых хлопчатобумажных штанах, армейских ботинках и черной футболке. «Помочь, мужик?» – переспросил он, на сей раз по-английски, завел правую руку за спину и быстро выбросил вперед плавным, смазанным движением.
Кнут, который он держал в руке, резко щелкнул и кончиком взметнул из канавы окурок сигареты. Полетели ошметки табака.
Мгновение затянулось. Рик Хурадо, наблюдая за лицом Вэнса, где явственно боролись ярость и трусость, увидел, как Вэнс заморгал, и понял, кто победил. Шериф разжал кулак. Рука повисла вдоль тела, и он всплеснул ею, как сломанным крылом.