– Хэнк! – позвал он. – Что случилось?
Вайтерспун и его жена стояли вцепившись друг в друга. Когда мужчина повернулся, то Джон увидел на сером лице испуганные остекленевшие глаза. Вайтерспун издал хныкающий звук, затем повернулся и пошатываясь пошел прочь. Пройдя несколько шагов, он поскользнулся и упал в лужу, собравшуюся на ледяном бетоне. Полицейский с ястребиным носом высунулся из окна своей машины.
– Проезжай, парень. Здесь и так зевак больше, чем нужно.
– Я…
Просто хотел узнать, что произошло. Я живу прямо по шоссе, и услышал всю эту суматоху…
– Вы родственник Букерам?
– Нет, но…
Они мои друзья. Я подумал, что смогу чем-то помочь, если…
Полицейский подхватил свою готовую улететь фуражку и повторил:
– Проезжай.
Но в следующую минуту внимание Джона было приковано к двум людям в белых халатах, выносившим из дома носилки, покрытые коричневым одеялом, которое не давало возможности увидеть то, что находится на носилках. В дверях показались вторые носилки, накрытые окровавленной простыней. У Джона перехватило дыхание.
– Несите их назад, – крикнул полицейский. – На подходе еще одна скорая из Файета!
Первые носилки стали погружать в «скорую», стоящую не далее десяти футов от Джона; вторые, накрытые окровавленной простыней, лежали прямо напротив окна его машины. Ветер завернул угол простыни, и вдруг из-под нее, как бы пытаясь подхватить улетающий покров, выпала белая рука. Джон ясно увидел обручальное кольцо с бриллиантом в форме сердечка. Он услышал, как один из санитаров произнес: «Боже мой!», и снова прикрыл руку.
– Сносите их всех вниз! – крикнул полицейский.
– Пожалуйста, – произнес Джон и схватил полицейского за рукав, – скажите мне, что случилось?
– Они все мертвы, мистер. Все до единого, – он ударил ладонью по капоту «Олдса» и закричал: – А теперь убирай отсюда эту кучу металлолома!
Джон нажал на акселератор. Пока он разворачивался, чтобы ехать домой, подъехала еще одна скорая.
Угли в железной печке, стоявшей в передней парикмахерской Куртиса Рила, пылали как свежепролитая кровь. Вокруг печки располагались стулья, на которых сидели в клубах дыма пятеро мужчин. Здесь было только одно парикмахерское кресло: монстр с красными виниловыми подлокотниками. Оно могло наклоняться назад для облегчения процесса стрижки, и Джон Крикмор часто подшучивал над Рилом, говоря, что тот может стричь волосы, дергать зубы и чистить ботинки клиенту в одно и то же время. Часы с корпусом орехового дерева, утащенные из заброшенной железнодорожной станции, лениво помахивали латунным маятником. На белом кафельном полу вокруг упомянутого единственного кресла валялись обрезки прямых коричневых волос Линка Паттерсона. Сквозь витрину парикмахерской в помещение проникал свет ясного, но очень холодного дня. Издалека, словно писк августовского москита, слышался звук работающей на лесопилке пилы.