– Какая сохатая! – сказал кто-то, поглядев на окованный блестящей медью рог. Так и повелось с тех пор звать рогатую соху – сохой.
Послушный конь взмахивал хвостом и оглядывался, ожидая хозяйского слова. Старики сперва хмурились: не обидится ли Земля? Но вот отец Кия, помолясь, взялся за рукоятки и повёл самую первую борозду. И вдруг, сам того не заметив, уже сделал столько, над чем ещё вчера трудился бы до заката.
– Диво! – изумлённо ахнули Люди. А кто-то складно примолвил:
– У матушки сошки – золотые рожки!
С тех пор потянулась за Кием слава вещего мастера, любимого Богами умельца и чуть ли не вещуна. Стали поговаривать, будто мог молодой кузнец выковать не только вилы или топор, но даже и слово, даже судьбу, даже старость и хворь на здоровье перековать…
Вот что, к примеру, рассказывали про Кия. Будто однажды заехал к нему удалец по имени Вострогор, попросил наконечников к стрелам и ещё меч. Его род жил на севере, у самых Железных Гор, и там давно уже никому не было доброй судьбы. Слепой отец Вострогора сам благословил младшенького в дорогу, велел искать счастья на стороне. Подобных скитальцев год от году делалось больше. А меч был нужен затем, что Люди сделались разными, не обязательно добрыми, надо же уметь за себя постоять.
Войдя в кузницу Кия, Вострогор, как баяли, тотчас заметил под его молоточком два тонких волоса, серебряный и золотой. А заметив – больше не мог отвести глаз.
– Что такое куёшь? – поздоровавшись, спросил он умельца.
– Судьбу – кому на ком жениться, – отвечал будто бы Кий. Тогда Вострогор не удержал любопытства:
– Чью же ладишь теперь?
– Да вот твою как раз, – с усмешкою отмолвил кузнец. Затрепетало сердце в груди удальца, еле-еле осмелился выспросить о невесте, о своей суженой. И кузнец, глядя в вещее пламя, сказал ему так:
– Вижу твою невесту, живёт она у далёкого моря. С рождения лежит, бедная, в гноище, вся-то кожа в коросте, что в еловой коре…
Застонал Вострогор-удалец, обхватил руками буйную голову, едва на ногах устоял. Не спросил более ни о чём. Насилу дождался, пока сделает ему Кий обещанный меч и наточит как следует. Да с тем и уехал.
Долго ли странствовал, коротко ли… Ни к какому морю, понятно, старался и на сто вёрст не подъезжать, только от судьбы не ускачешь. Вывела его дороженька, тропка лесная, к самому берегу. Увидел он серые волны от окоёма до окоёма и лодку, вытащенную на песок. А под соснами – бревенчатую избушку, сети развешанные. Спрыгнул с коня Вострогор, постучался.