– Хорошо, – сказал Майкл с усилием в голосе.
– Я знал, что в одиннадцать часов могу на тебя положиться, – сказал, едва заметно улыбнувшись, Мэллори. – Час волка, так ведь?
– У меня есть одна просьба. У меня слабая парашютная подготовка. Мне бы хотелось подобраться на подводной лодке.
Мэллори задумался, но тут же покачал головой.
– Извини, слишком рискованно при немецких патрулирующих катерах и минах в проливе. Маленький транспортный самолет – самый безопасный вариант. Мы подкинем тебя в местечко, где ты сможешь отточить свое умение, сделать несколько тренировочных прыжков. Конфетку, как говорят янки.
Ладони Майкла вспотели, и он сжал кулаки. Он не выдерживал рев и вонь аэропланов и в воздухе ощущал себя маленьким и беспомощным. Но выбора не было; ему предстояло перенести это и действовать, не теряя времени, хотя парашютные тренировки были бы истинным мучением.
– Хорошо.
– Великолепно, – тон Мэллори показывал, что он заранее знал, что Майкл Галатин возьмется выполнять задание. – Ты в хорошей форме, Майкл, да? Достаточно спишь? Ешь в меру? Надеюсь, не слишком много мяса?
– Не слишком.
Лес изобиловал оленями и дикими кабанами, а также зайцами.
– Иногда я беспокоюсь за тебя. Тебе нужна жена.
Майкл смехом ответил на дружеские намерения Мэллори.
– Спасибо, – поблагодарил его Майкл. – Но, вероятно, все-таки не нужна.
Они проговорили еще долго, конечно, о войне, потому что на ней пересеклись их пути, по мере того как пламя тихонько сжирало дубовые поленья и перед рассветом ветер становился все пронзительнее, а затем ликантроп на службе короля встал и поднялся по лестнице в свою спальню. Мэллори заснул в кресле перед очагом, лицо его опять стало лицом пожилого шофера.
День занялся серый и ветреный, как и вчерашние сумерки. В шесть часов оркестровая музыка разбудила майора Шеклтона и капитана Хьюмс-Тельбота, позвоночники которых ныли, когда они сползали с узкой, совершенно неудобной кровати давно покойного пастора. Они спали в одежде, спасаясь от холода, проникавшего отовсюду из окон с цветными стеклами, и потому спустились вниз по-военному помятыми.
По окнам стучал мокрый снег, и Шеклтон подумал, что от такой погоды впору завыть.
– Доброе утро, – сказал Майкл Галатин, сидевший в черном кожаном кресле перед недавно разожженным огнем, с чашкой горячего чая в руках. Он был в темно-синем шерстяном халате и босой. – В кухне кофе и чай. И яичница с местной колбасой, если хотите позавтракать.