Он был вынужден заново перевязать галстук. Его пальцы сделали неправильное движение.
Когда ему было всего девять лет, он попал в Лоджию в первый и последний раз. Бун заманил его туда играть в прятки. Рикс должен был искать первым. Там было темно, но у них были фонарики. Бун установил следующие правила: прятаться только на первом этаже и не заходить в восточное и западное крыло. Теперь закрой глаза и сосчитай до пятидесяти. Рикс начал искать, досчитав до тридцати. В Лоджии не было электричества, так как с 1945 года в ней никто не жил, и там было тихо. И холодно, как зимой. Чем дальше он заходил в глубь Лоджии, тем холодней становилось. Это было странно, потому что стоял октябрь и снаружи было еще тепло. Но Лоджия, теперь он был в этом уверен, не принимала тепло. Там всегда царил январь, мир льда и чуждого величия.
Мракобесие, подумал Рикс. Это было слово, которое он думал когда-нибудь использовать в качестве заглавия своей книги. Означало это что-то, имеющее отношение ко злу, имеющее самые злые намерения. Лоджия, построенная на доходы от разрушений и предназначенная давать кров поколениям убийц, как Рикс называл своих предков, была исчадием ада. Если сравнивать Эшерленд с телом, то Лоджия – это его злобное сердце, теперь тихое, но не остановившееся. Как Уолен Эшер, Лоджия слушает, размышляет и выжидает.
Когда ему было девять лет, она поглотила его своей пастью почти на сорок восемь часов и по-звериному терпеливо пыталась переварить. Иногда, когда сознание Рикса дает сбои, он возвращается в то время, обратно в темноту Лоджии, навалившуюся на него после того, как слабые батарейки, которые Бун подсунул в его фонарик, сели. Он не помнил хорошо все, что там происходило, но он не забыл темноту, кромешную и пугающую, ее ужасную, тихую силу, которая сначала бросила его на колени, а затем заставила ползти. Тогда он не знал, что в Лоджии около двух сотен комнат, и что, в соответствии с безумными – а может, и проницательными – планами этажей, в Лоджии были безоконные пространства, к которым не вел ни один из доселе известных коридоров. Ему казалось, что он припоминал падение с длинной лестницы, сбитые коленки, но все это все эти воспоминания для него были окутаны мраком. Всего лишь тени, которые он старался держать за закрытой дверью.