Хлопнув правой дверцей свежевымытой «девятки», Гордеев в один момент как бы отсек от себя и синее море, и курортную беззаботность, и прелести падений в воздушные ямы, которыми был так богат только что перенесенный трансъевропейский перелет. Все осталось в прошлом. Ну, хотя бы в ближайшее время. Там впереди, в самом центре Москвы, ждала целая куча важных дел. Романтический настрой адвокату, рассуждал Гордеев, как собаке пятая нога. Сравнение было, конечно, так себе, но лучшего подобрать невозможно.
Уверенно держась за руль, Денис делился последними новостями. Точнее, не делился — вываливал на свежую гордеевскую голову все, что за последние две недели накопил в своей. И тем самым откровенно ловил кайф, созерцая информационную отсталость своего друга, когда тот то и дело выкатывал глаза и ронял подбородок, по-детски реагируя на ту или иную историческую новинку.
Впрочем, Денис был удивлен не менее: такого прожженного волка, каким был Гордеев, пронять какой-либо словесной белибердой было практически невозможно, а тут — на тебе — бесплатный аттракцион.
— Стоит только на несколько дней среди рабочей недели уйти в какие-нибудь горы, — хладнокровно резюмировал Денис, — как ты моментально превращаешься в социально недействительного гуманоида.
— Чего-чего? — вытаращился Гордеев.
— Пространственно-временной интенсив, очередная классовая утруска, смена парадигм…
— Эй, Ландау! — перебил Гордеев. — Откуда у тебя в голове вся эта каша?
Денис окинул Гордеева коротким взглядом:
— Хотя само понятие «гуманоид» здесь совершенно теряет смысл.
— Нет, вы на него только посмотрите. Что с тобой случилось?
— А с тобой?
— Поговори мне еще, — сказал Гордеев, сдерживая улыбку. — Разбазарился.
Денис с сожалением покачал головой:
— У тебя там, в твоем Неаполе, даже радио не было, что ли?
— Представь себе — не было. Голова как горный хрусталь — ни соринки, ни пылинки. Словом, чистая доска, табула раса, как выражались древние римляне.
— Да ну?
— Ага, она самая.
— Так мы сейчас эту самую чистую доску маленько подмараем.
Денис ткнул пальцем в автомагнитолу, и в динамиках заиграли позывные радио «Свобода».
Новостная сводка почти слово в слово повторяла все то, что пять минут назад закончил исторгать из себя Денис. Однако даже он сбавил скорость и встроился в крайний правый ряд, когда дикторский голос доложил: