— А ты куда едешь?
— Я поступать хочу. В институт… Еду узнать, когда прием, какие экзамены.
— Только школу закончила?
— Нет, я в том году закончила, я работала один год в столовой поваром. Кулинарные курсы закончила.
Девушка нравилась Бирюкову все больше — такая чистенькая, милая, откровенная. Они еще немного покурили, стоя в тамбуре.
— Извините, у вас с собой не найдется бутерброда? — глядя на него полными невинности глазами, спросила вдруг девушка. — Я такая голодная, а ехать еще долго.
— Конечно! Идем со мной!
Бирюков даже обрадовался. Сам бы он ни за что не осмелился предложить ей пойти с ним в его купе.
— А что же кавалеры? — на всякий случай поинтересовался он. — Не будут обижаться, что ты их оставила?
— Да ну! Какие они кавалеры! — пренебрежительно отмахнулась девушка. — Я их даже не знаю. Так, пообщались.
Они шли по спящему вагону. Поезд трясло, раскачивало, и девушка время от времени прижималась к Бирюкову. Он поддерживал ее за локоть.
Войдя в купе, Бирюков снял с багажной полки полиэтиленовый мешок с героями «Санта-Барбары» — любимый пакет жены, который она жалела брать в магазин или на рынок, а ходила с ним «в люди» — например, за пенсией. Теперь она пожертвовала его мужу. В мешке лежали бутерброды с вареной колбасой, вареные яйца, печенье и компот из малины в пластиковой бутылке от кока-колы. Все это Бирюков разложил на столике перед девушкой.
— Тебя как зовут?
— Катя. А вас?
— Александр.
— А отчество?
— Можно без отчества.
В купе заглянула проводница. Хмуро смерила взглядом Бирюкова и его спутницу.
— Чай будете?
— Два стакана, — заказал Бирюков.
— Ой, мне не надо, — с набитым ртом поспешила вмешаться девушка. — У меня денег совсем нет.
— Да ладно, мелочь какая, я заплачу, — расщедрился Бирюков.
— Так сколько нести? — нетерпеливо перебила проводница. — Два? Один?
— Два, — утвердительно кивнул Бирюков. — Раз чай стали разносить, значит, скоро и Москва. Ты там у родственников остановишься или у знакомых?
— У знакомых.
— А в какой институт поступать хочешь?
— В юридический.
— Молодец. У меня дочка юридический закончила, — начал было Бирюков, но вовремя остановился.
Нет, о дочке с ней лучше не говорить.
— Будешь ножку Буша есть? Вареная.
Девушка кивнула, следя голодными глазами, как Бирюков ловко разломал пополам окорочок.
— Знаешь анекдот про двух цыплят, импортного и советского? — протягивая девушке кусок окорочка на ломтике белого хлеба, спросил Бирюков. — Лежат на витрине два цыпленка, импортный толстый, жирный, а наш синий, жилистый. Импортный смотрит на нашего и говорит: «Что ж тебя, брат, совсем не кормили?» А наш выпятился гордо: «Зато я умер своей смертью!»