— А потом? Когда она закончила учиться?
— Когда она на квартиру жить перешла, нет. Она же у хозяйки комнату снимала. Хозяйка, сказала, очень строгая, не любит, когда чужие в доме, специально Лена просила, чтобы мы не приезжали.
— А ты к этой хозяйке сегодня не заезжал?
— Нет. Да у меня и адреса ее нет. Да и зачем, чтобы она знала про Лену? А что ты хотел сказать?
Илья помялся, медля с ответом.
— Ты только не психуй, но твой майор, когда про Тверскую говорил… Знаешь, у нас на Тверской проститутки стоят.
— Ну? — не понял Бирюков.
— Ну и вот. Майор, кажется, имел в виду, что твою Ленку проститутки на Тверской хорошо знать должны.
В машине повисла пауза.
— Это что выходит? — медленно произнес Бирюков. — Он что имел в виду? Что моя Ленка — проститутка?
— Я не знаю ничего, — поспешил отмежеваться Илья. — Она нам вообще редко звонила. И не заходила. Я в ее жизнь не лез.
Бирюков тяжело двигал желваками. Он думал, что его дочь делала в ночь убийства в доме Осепьяна? Если она была… Тогда ясно. Но почему в газете писали, будто подозреваемая жила в доме?
— Ты не расстраивайся, еще ничего не известно, — старался утешить родственника Илья. — Ну даже если что-то и было… Ну и что? Теперь многие так. Жизнь вон какая.
— Ленка проституткой не была, — сказал как отрезал Бирюков.
Шурин помолчал, потом осторожно спросил:
— Так что ты теперь задумал?
— Хочу к ним в дом попасть, где убийство произошло.
— Зачем?
— Да выяснить хочу, за что Ленку арестовали. И почему они меня так отфутболили. Я же с ними по-хорошему поговорить хотел, спросить. Должен же я знать, что моя дочь делала ночью у них в доме, — словно оправдываясь, повторял Бирюков. — Ты отправляйся домой, жена небось уже извелась. Я как-нибудь потом до тебя доберусь. Если что, на вокзале переночую.
— Тут тебе не Тверь, — усмехнулся шурин, — опять заметут в отделение. Ладно, делай что хочешь, я тебя буду ждать в машине.
…Двухэтажный особняк, в котором проживал покойный заместитель председателя Спецстроя, стоял на тихой Радужной улице, вдали от шумного проспекта, от метро и автобусных остановок. Возможность добраться в этот уголок Москвы на общественном транспорте вообще исключалась. С одной стороны территория вокруг особняка была надежно защищена высокой ажурной решеткой какого-то научного института, здание которого возвышалось в глубине зеленого парка. С другой стороны его загораживала от посторонних глаз широкая клумба неправильной формы, с невзрачным памятником неизвестному деятелю, стоящим на гранитном постаменте в центре гирлянды из анютиных глазок, настурций и маттиолы.