Юрий въехал на стоянку при кафе и втиснулся между двумя своими собратьями, такими же «Жигулями». «Фольксваген» на стоянку заезжать не стал, а остановился поодаль. За его темными стеклами ничего видно не было.
В кафе Гордеев сел так, чтобы видеть свою машину. Проигравший, естественно, платил. Ветров отправился к стойке сделать заказ и принести пиво.
— Принимай, — сказал он, ставя на столик четыре темные бутылки и пару высоких стаканов. — Пицца будет готова позже.
Было жарко, вентилятор, похоже, не справлялся со своими обязанностями, и ледяное пиво оказалось более чем кстати.
Сделав несколько жадных глотков, они удовлетворенно выдохнули, откинулись на спинки стульев и вытянули под столом ноги. Казалось, каждый ушел ненадолго в себя, чтобы затем с новыми силами приступить к прерванному занятию. Однако такое могло прийти в голову только тому, кто абсолютно не был знаком с Гордеевым. Два года работы следователем в Генпрокуратуре, да еще под руководством такого высокого профессионала, как «важняк» Александр Борисович Турецкий, научили его ничем внешне не выдавать напряженную работу мысли и готовность в любую минуту к разного рода неожиданностям, в том числе и к опасным. Даже переход из прокуратуры в юридическую консультацию, где теперь работал адвокат Гордеев, не стер в его памяти фразу, сказанную однажды университетским профессором, читавшим курс гражданского права: «Работа настоящего, добросовестного юриста — как в известной всем песне — и опасна и трудна. И лучшие из вас скоро ощутят это на собственной шкуре». Гордеев и теперь не считал себя лучшим, однако предпочитал, чтобы всю опасность работы юриста чувствовал на себе не он, а его противник — тайный или явный. Именно поэтому, пока Андрюша Ветров рассматривал полусонным взглядом немногих посетителей кафе, Юрий Петрович держал в поле зрения зеленый «фольксваген-гольф», который по-прежнему находился в полусотне метров от автомобильной стоянки.
Неожиданно раздавшийся женский голос напомнил им о цели посещения кафе.
— Две пиццы с грибами! Кто заказывал? — донеслось со стороны буфетной стойки.
— Это для нас, — сказал Ветров, вставая. — Ты, как мне кажется, не станешь возражать против грибов, ветчины, сыра и хрустящей корочки под кетчупом?
— Да, если ты все это называешь пиццей, а грибами окажутся шампиньоны, — поддержал треп приятеля Гордеев, наполняя свой стакан безалкогольным пивом. — В противном случае будешь лопать за двоих.