— Но это не все. Кира Бойко заявила следователю, что вскоре совершенно случайно услышала, практически подслушала, осторожный разговор мужа по мобильному телефону, который он вел с каким-то человеком, называя его при этом майором. А может быть, это была кличка преступника. Речь шла о Перетерском, о распорядке его дня, о времени, когда тот засиживается в лаборатории, и других деталях. Перетерского следовало убрать. За это майор должен был получить аванс — пятнадцать тысяч долларов — и столько же после исполнения заказа. Затем была назначена встреча. А через несколько дней, уже после странного убийства Перетерского, Невежин сказал Кире, что к нему должен зайти один человек, который собирается работать в его фирме, пусть она приготовит им кофе и не мешает в разговоре. Фамилия этого человека, как опять-таки совершенно случайно, из обращения мужа, услышала Кира, была Котов. Разговор у них был короткий, и Кира бы ничего не заподозрила, если бы после встречи с этим Котовым настроение мужа резко не улучшилось. На всякий случай она дала подробное описание внешних данных Котова. Составленный с ее слов фоторобот оказался как две капли воды похож на киллера по кличке Майор, который по подозрению в убийстве одного известного бизнесмена числился с недавних пор в федеральном розыске.
— А что это за бизнесмен? — поинтересовался Райский.
— У меня просто не было времени заняться этим вопросом. Я лишь сегодня приступил к изучению дела Невежина.
— Выходит, что Кира Бойко является единственным свидетелем причастности Невежина к убийству Перетерского?
— Главным свидетелем, — поправил Райского Гордеев. — А после бегства Котова и единственным.
— Других свидетелей нет?
— Нет… пока.
— Но они могут и появиться, не правда ли?
— Все возможно… все возможно…
Райский опять машинально вытащил из кармана курительную трубку и кисет, но, посмотрев на Гордеева, который словно ушел в себя, передумал и стал засовывать табак обратно в карман пиджака.
— Кури уж, — разрешил ему Юрий.
Райский стал с удовольствием набивать трубку. Гордеев же поднялся из-за стола и подошел к окну. Какое-то время молча смотрел сквозь щели полуопущенных жалюзи на улицу, где был припаркован его запыленный «жигуленок». Рядом стояло еще несколько автомобилей, так же как и автомобиль Гордеева, давно нуждавшихся в мойке. Пара подростков на роликовых коньках и с повязанными на головах платками что-то рисовали пальцами на запыленных капотах.