29.09.1983 г. СССР. Москва
По утренней, еще просыпающейся
Москве, промчался кортеж, скрывшийся в Боровицких воротах Кремля.
За ним проследовал еще один. Машина проехала ворота и покатила по
чисто выметенным асфальтовым дорожкам. Внутри Кремля все было
освещено, на асфальт из темной выси небес падали редкие, задумчивые
снежинки. Зима еще не вступила в полную силу, но первое дыхание ее
уже чувствовалось.
- Смотри-ка, разъездились, - стоявший
на остановке одинокий, по раннему времени, прохожий с удивлением
проводил взглядом уже вторую группу правительственных ЗИЛов,
пронесшихся по улице. – Опять кто-то умер, что ли? – К восемьдесят
третьему в Союзе уже привыкли хоронить престарелых начальников
одного за другим, поэтому и первая реакция на все необычные события
была именно такой. Однако на этот раз прохожий ошибся. Никто из
членов Политбюро пока не умер, хотя одному из них осталось жить
совсем немного – до конца месяца, о чем пока не подозревал ни
будущий покойник, ни его коллеги.
Впрочем, сегодня, как и обычно,
присутствовали не все. Первым прибыл многолетний «хозяин Москвы»
Гришин, за ним – министр иностранных дел Громыко, а потом уже –
Алиев, Романов, Устинов, Черненко и Щербицкий. Последним появился
глава правительства Тихонов. Кроме того, в приемной сидели
председатель КГБ Чебриков с большой красной папкой в руках и
начальник Генштаба маршал Огарков, что сразу заставляло всех
входящих насторожиться.
Все собрались в традиционно
предназначенной для заседания высшего органа управления Советским
Союзом (если не по закону, то - фактически) комнате. Сегодня на
заседании присутствовал «Сам» – Генеральный Секретарь Андропов.
После недавнего изменения методики
лечения[6] он выглядел намного лучше,
явно пойдя на поправку. И, как говорили «широко известные в узких
кругах» люди, переехал из больницы в Кунцево, в которой лежал до
этого несколько месяцев, домой.
Дождавшись, пока все рассядутся,
Андропов встал, блеснув линзами очков на в прорвавшемся сквозь
занавески солнечном луче.
- Товарищи, я срочно собрал вас,
чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, - тут Юрий Владимирович
замолчал на несколько мгновений, видимо осознав явный плагиат
известного всем произведения. В комнате стояла вязкая тишина. Все
сидящие за столом почему-то смотрели не на стоящего Генсека, а на
сидящих рядом с ним главу госбезопасности и начальника Генштаба.
Многие выглядели взволнованными.