В любом случае бумажной работы предстоит много. И хотя сумма гонорара от увеличения количества клиентов значительно не умножилась… Зато уверенность в ее получении — упрочилась. Многократно. Эти парни шутить не будут.
— А сумма, — вслух закончил свои рассуждения Гордеев, выруливая к студии, — вовсе не так уж… А очень даже! Симпатична!
На проходной ему по паспорту выдали разовый пропуск и объяснили, как пройти в административный корпус.
Немного поблуждав по огромной территории, Юрий все-таки нашел «главную площадь» и здание «с термометром».
На третьем этаже стены коридора увешаны красивыми фотографиями. Знакомые лица любимых актеров в любимых и знакомых фильмах.
По обе стороны коридора за полураскрытыми дверями видны современные офисы, везде полно народа — все спорят о чем-то, доказывают, ругаются. Мерцают мониторы компьютеров, строчат принтеры, факсы.
Совершенно неожиданно навстречу Юрию вышел высокий молодой эсэсовец в парадном мундире, увешанном Железными крестами. Кивнув изумленному Гордееву, как знакомому, он зычно крикнул за спину:
— Изыди, окаянный! Не мешай текст учить.
Затем двое причудливых, иностранных наверное, студентов проволокли носилки с помятыми и в некоторых местах насквозь пробитыми картонными арбузами.
Комната киногруппы «Отелло» находилась почти в самом конце коридора. Гордеев вежливо постучал, открыл.
В просторной комнате на диванах собралось человек десять. И все они угрюмо уставились на входящего Гордеева.
— Извините, — видя смущение гостя, навстречу ему поднялась полная румяная девушка. — У нас тут… Вы первый, наверное, кто постучал в эту дверь.
— Отнюдь! — энергично возразил ей морщинистый старичок из-за стола. — Я сам видел, как незабвенный Яншин, замечтавшись в коридоре, нечаянно постучал и спросил позволения войти! А было это… Это случилось… Кажется, в пятьдесят пятом.
Румяная девушка работала на картине ассистентом режиссера по актерам. Как минимум два поколения ее предков были здешними кинематографистами и работали на этой крупнейшей отечественной кинофабрике. Здесь все знали ее с самого детства. И поэтому в любом цеху, в любой лаборатории или в мастерской к ней относились как к своей, как к родной. Собственно говоря, основой студии, ее прочным фундаментом как раз и являются именно эти люди, прочно вросшие корнями в эти прокуренные коридоры, в долгие экспедиционные скитания по вагонам и общагам, по степям, лесам и морям, вросшие в пыль и краску фанерных декораций, в жаркий свет просторных павильонов, в редкие премьерные выходы в Дом кино.