— Ну примерно часа два с половиной — три.
— А вы знали предварительно количество людей, которых предстоит загримировать?
— Да.
— И считали их?
Скоробогатова задумалась:
— Нет, не считала. Они стояли в очереди в коридоре.
— Сначала шли женщины или мужчины?
Она покачала головой:
— Вперемешку.
— Значит, вы могли и не заметить, если бы зашел лишний?
— Да, пожалуй, могла… За этим обычно следят ассистенты.
— И в этот раз было так же?
— Да.
Бородулин вздохнул. Ему уже удалось выяснить, что ни один из ассистентов не заметил лишнего человека, оказавшегося на площадке.
— А ваша ассистентка за этим не следит?
— Нет. Ее и не было в тот день на работе.
— Почему?
— Она отпросилась, что-то у нее дома произошло. Ну я и отпустила, все равно от нее толку мало.
— Странно. Вам предстояла большая работа, а вы отпустили ассистентку.
— Я же сказала, она отпросилась. И потом, я справлялась и не с такой работой. А Света бы просто болталась под ногами и всем мешала. Она еще неопытная.
— И все-таки, Галина, постарайтесь вспомнить, гримировали вы того, кто совершил нападение, или нет?
Она подумала с минуту, затем уверенно покачала головой:
— Нет. Не могу вспомнить. Знаете, это профессиональное качество — когда я работаю, то вижу перед собой то лицо, которое должно получиться. А если обращаю внимание, то только на детали лица по отдельности. На нос, рот, брови. А тут стояла простая задача: подвести глаза, припудрить щеки, подкрасить губы. Так что я не могла запомнить кого-то одного…
Бородулин вышел из Останкина около четырех. На пять у него была назначена встреча с Элемом Симеоновым, который сразу после больницы Склифосовского отправился домой залечивать раны. Когда Бородулин разговаривал с ним спустя несколько часов после происшествия, ему показалось, что певец даже рад случившемуся. Еще бы, повреждения минимальные, зато реклама… Вчера и сегодня газеты вышли с огромными заголовками. Кто-то даже узрел здесь «чеченский след» — поспешил обвинить в нападении на Симеонова террористов Басаева. А в других статьях прозрачно намекалось на некие интимные отношения Симеонова с преступником, несчастную любовь с голубым оттенком, из-за которой певец и пострадал… Так что Симеонов из этого случая извлек только пользу.
Следователь сел в свой «Москвич», с трудом выбрался с обширной стоянки перед Останкинским телецентром и взял курс на легендарную квартиру Анны Разиной, которая, по слухам, своими размерами превосходила даже знаменитую квартиру Брежнева. Надо было поторопиться: Симеонов собирался ехать за город, на дачу, и Бородулин должен был успеть допросить его, пока он был в Москве.