— Ну как? — помахивая тросточкой, которая в его огромных ручищах смотрелась как карандаш, спросил Симеонов.
— Очень хорошо, — ответил Ковтун. — Просто великолепно.
— Я тоже так думаю, — самодовольно ответил Симеонов.
— Вы помните текст?
— Хм… Спрашиваете! Конечно, помню!
— Тогда давайте порепетируем.
Ковтун повернулся лицом к площадке и закричал:
— Массовка, по местам! Приготовиться! Где актеры?
Из-за декорации вышли двое актеров — король Нидерландов и его дочь — принцесса. Последняя пыталась спрятать горящую сигарету в кружевном рукаве своего платья. Заметив вопиющее нарушение, Ковтун нахмурился, и девушка быстро затушила сигарету о резную спинку стула. Режиссер с выражением безнадежности на лице махнул рукой…
— Так, — снова захлопал в ладоши Ковтун, — приготовиться. Элем, займите свое место. Вот здесь, возле короля. Да-да, между ним и принцессой.
Симеонов послушно подошел к монарху. Ассистентка вручила ему большой хрустальный бокал, сделанный, впрочем, из оргстекла.
— Приготовились… Начали! — сказал Ковтун. — Элем, ваша реплика!
Симеонов повернулся к королю и, улыбаясь, произнес:
— Ваше величество, у нас в России после первой не закусывают!
— Что вы говорите! — ответствовал голландский король, старательно имитируя акцент. — Дас ист фантастиш!
— И после второй — тоже! — сказал Симеонов и опрокинул бокал.
Король вытаращил глаза…
Ковтун уныло наблюдал за происходящим. Элем играл отвратительно, актер, изображавший голландского короля, в общем, тоже. Да и текст, который собственноручно был написан Ковтуном, даже ему самому казался просто тошнотворным.
— Придворные! — закричал Ковтун. — Давайте, давайте! Прохаживайтесь.
Придворные послушно начали прохаживаться взад-вперед.
«Ничего, — подумал Ковтун, слушая идиотский диалог монархов, — сойдет. „Пипл схавает“, как говорит один наш шоумен…»
— …А после пятой у нас начинают петь! — заявил Петр Первый, бросая бокал на пол. Пластмассовый сосуд закатился под диван.
— Хорошо, — оценил Ковтун, решив не мучиться дальше, — это последняя реплика. Теперь песня. Порепетируем ваши передвижения.
Оператор расставил на полу специальные метки, которыми Симеонов должен был руководствоваться, передвигаясь по площадке, и кивнул Ковтуну. Режиссер махнул рукой звуковику, и тот врубил на полную мощность песню Симеонова.