Шофер стиснул зубы.
– Издеваешься? – низким сдавленным голосом спросил он. – Из политиков, что ли, из этих, которые здесь – советниками? В колледже, что ли, своем обучался вранью? Ничего-ничего, ты сейчас заговоришь по-другому…
Он набычился, вероятно, готовясь кинуться на меня. Его плотное, как из теста, лицо задвигалось всеми мускулами. Я заметил бесцветную шкиперскую бородку на скулах. В ту же минуту заурчал, приближаясь, мотор, и на улицу выкатил джип, набитый солдатами.
Они были в пятнисто-серых комбинезонах, чернокожие, сливающиеся с однообразной саванной. Все они сжимали в руках автоматы, а к головам привязаны были пучки жестких трав. Тоже, видимо, для маскировки. И они четко знали, что им следует делать: двое тут же принялись сбивать с трейлера плоский замок, а цепочка других неторопливо пошла по деревне – и сейчас же от хижин поплыл, нарастая, удушливый дым.
Заквохтала и стихла курица, наверное, со свернутой шеей.
Я услышал, как солдаты негромко переговариваются:
– Это же – священная курица, зря ты так… Ничего, в горшке она будет не хуже обычной… Мембе говорил, что священных животных трогать нельзя… Ничего – это она для орогов священная… Смотри, Мембе – колдун… А мне наплевать на Мембе…
Затрещали в огне сухие тростниковые стены.
Ближняя хижина заполыхала.
– Эй, эй, парни!.. – возбужденно крикнул шофер. – Что вы делаете, это – гуманитарная помощь!..
Позабыв обо мне, он рванулся к солдатам, которые сбивали замок. Но дорогу ему заступил офицер с тремя красными носорогами на погонах.
Изогнул кисть лаковой черной руки.
– Стоять!.. Кто такой?..
Ноздри его раздулись.
– Вы обязаны передать меня представителю миротворческих сил, – сказал шофер. – Я не из военного контингента, я – наемный гражданский служащий. На меня распространяется Акт о неприкосновенности персонала. Между прочим, и ваше командование его – тоже подписывало…
Молоток подпрыгивал у него в кулаке.
– Чего он хочет? – спросил один из солдат на местном наречии.
А другой, нехорошо улыбаясь, ответил:
– Он не понимает, с кем разговаривает…
Офицер между тем разобрался в торопливом английском – покивал, морща лоб, и лицо его с вывернутыми губами разгладилось.
– А… ооновец, – сказал он довольно мирно. – Что ж, ооновец, мы вас сюда не звали…
И спокойно приподняв автомат, до этого прижатый к бедру, засадил вдруг шоферу в живот короткую очередь.