Такой простой вопрос. И почему я покраснела, а сердце затрепыхалось в груди при одном воспоминании о губах Дитора?!
- Вот и ответ, - удовлетворено хмыкнул Ронтар. – ты, может, пока не влюблена, но он тебе уже нравится. Пройдет обида, начнешь мыслить здраво и поймешь, что вы – отличная пара.
Я собиралась ответить, но наш диалог прервали Карис и Ларуна, ввалившиеся в кухню с заказами.
Ночь прошла спокойно. А утром, едва я вышла на работу, в кафе появился Дитор. Как обычно, элегантно одетый, носивший с достоинством костюмчик с иголочки, выглядел он неважно: прихрамывал на левую ногу, «красовался» фингалами под глазами и морщился при ходьбе. Я почувствовала, как из моей души исчезают и гнев, и раздражение. Остались только беспокойство и стыд. Похоже, вчера я переборщила со стихами.
- Это было жестоко, Лика, - сообщил вместо приветствия Дитор, присаживаясь за стол. Я опустилась напротив, требовательно спросила:
- Сколько их было?
- Кого? – не понял инкуб.
- Любовниц.
Дитор покраснел.
- Много.
- И все же?
- Десять.
Я с трудом сдержала усмешку: десять – это мало. Я-то была уверена, что с любвеобильностью Дитора его загоняли в угол как минимум полсотни девушек.
Инкуб застонал. И ведь я же видела, что стоны – показное, все равно повелась – участливо спросила:
- Тебе больно?
- А ты как думаешь… Ребра не сломали, но раздеваться мне в ближайшие несколько дней нельзя. Вот как можно было так на признание в любви реагировать, Лика?
- Что-то ты чересчур много болтаешь для избитого, - проворчала я, чтобы скрыть смущение. – Хорошее признание: «Лика, я – сын богини, у тебя дар, который мне интересен, да и сама ты для развлечения подойдешь». И что мне, услышав это, визжать от восторга?
- Странное у тебя восприятие моих слов, - качнул головой Дитор и тут же скривился. – Я говорил, что заметил тебя из-за твоей силы. Не потому что ты некрасивая или что-то другое, чтобы ты снова себе что-нибудь не придумала. У меня было много красивых женщин. Но ты…
- С даром, я помню, - я почувствовала знакомое желание прибить этого наглого инкуба, вернее, в его случае – добить, чтобы не мучился.