День, наполненный отчаянным ожиданием, тянулся мучительно долго, как ненавистные конфеты-ириски. Она занимала себя по полной программе, чтобы не оставалось времени думать о матери: помогала бабушке на кухне, нарезая овощи для салатов, покорно наряжала-таки ёлку вместе с дедом, вытирала пыль с полированных поверхностей старенькой мебели...
Разделавшись с готовкой, бабушка садилась доводить до ума Ритин новогодний наряд - белое кружево платья украшалось серебристым "дождём", а на бумажную корону приклеивались мелко истолчённые осколки ёлочных игрушек. Битые игрушки в качестве стразов - о, советское ноу-хау!..
Дедушка включал телевизор, где демонстрировалась какая-нибудь традиционная новогодняя комедия, и с удовольствием вставлял собственные реплики по ходу действия.
Рита же, покончив со всеми своими обязанностями, бесцельно слонялась по квартире: из спальни - в гостиную, из гостиной - в коридор и на кухню. Она уже не скрывала своего нетерпения и буквально изнывала от досады - ну когда же наконец, когда?..
Маясь бездельем, девочка останавливалась перед ёлкой, в тысячный раз рассматривая ту или иную игрушку. У неё была здесь своя фаворитка - разноцветная люстра причудливой формы, сделанная из круглых стеклянных бусин и полых трубочек.
- Полечка тоже с детства её обожала, - исподтишка наблюдающая за внучкой бабушка пускала ностальгическую слезу. - Бывало, достанем мы с дедом коробку с игрушками, а она над этой люстрой аж дышать боится... Сама всегда её вешала, нам не доверяла. Эх... кукушка, кукушка, - снова заводила она свою излюбленную песнь.
Часам к пяти вечера девочкой овладевал страх.
- А мама точно приедет? - жалобно спрашивала она. - Она ведь обещала?
- Пусть только попробует не приехать, - грозно сопел дед, а бабушка, отвернув лицо в сторону, негромко сетовала:
- Вот ведь, ребёнок мается, а этой лахудре хоть бы хны... И позвонить-то ей некуда! Кто знает, где она сейчас шляется...
По обрывочным сведениям, мать обитала нынче в городке художников на Верхней Масловке. В какой мастерской она жила и с кем - никто не знал. Её постоянно окружали мужчины, которые менялись так часто, что не было никакого смысла запоминать их имена.
Полина Кочеткова и сама была художницей. Не бог весь какой выдающейся, но всё же с дипломом: Суриковский институт, мастерская живописи Таира Салахова. Это обстоятельство позволяло матери причислять себя к творческой элите и вращаться в соответствующих кругах на правах равной.