Потому что именно в этом состоянии она любила маленького Сарефа
больше всего. Именно тогда, когда она брала его на руки, он
беспокойно ерзал, прижимался к ней, даже поглаживал по лицу и
груди. И если в этот момент было не смотреть в его бараньи и
совершенно бессмысленные глаза, то можно было даже представить, что
она ласкает обычного ребёнка, которого так ждала и так хотела.
Аола вздохнула. Она потому не хотела спускаться к к гостям, что
знала: ничего хорошего её там не ждёт. Ибо к ней приехали гости из
родного клана Ондеро, и там наверняка будет Линда, которая
обязательно не упустит случая высказаться по поводу ущербности её
сына.
Стоило Аоле подумать о Линде, как её руки сами собой сжались в
кулаки. Проклятая дура! Её младшая сестра всю жизнь целенаправленно
отравляла Аоле существование. И всё потому, что Аола была на
порядок красивее Линды. Хотя именно по этой причине Аолу, а не
Линду отдали на обмен невестами в клан Джеминид! А эта дура не
только за пять лет ребёнка не родила, но, наверное, даже замуж не
вышла и до сих пор сидит в девках.
Но делать нечего. Если она настолько сильно опоздает на смотрины
– Адейро будет очень недоволен. Он и без того не в восторге от
того, что маленький Сареф никак не желает привести свои параметры в
порядок (как будто это от него зависит), поэтому лишний раз ему
повода лучше не давать. Даром что за завтраком Адейро сказал, что
сегодня вечером он желает очень серьёзно с ней поговорить. И ничего
хорошего девушка от этого разговора не ждала.
Подхватив малыша на руки, Аола направилась к двери. Сегодня у
Сарефа на нуле была ловкость, и ощущение было такое, что она несёт
на руках не ребёнка, а небольшое полено. Но она уже к этому почти
привыкла. Ещё бы привыкнуть к бесконечным насмешкам от слуг,
которые наверняка день-деньской то и дело чесали языками по этому
поводу за её спиной.
По пути в гостевой зал Аола встретила горничную, обычно робкую и
застенчивую. Та несла перед собой стопу свежевыстиранного белья и,
как следствие, сильно далеко дороги перед собой не видела. И для
неё стало сюрпризом, когда Аола с ребёнком на руках появилась перед
ней. Да таким большим, что бельё полетело на пол только так, и было
ощущение, что каждый кусочек ткани закрывал собой поверхность
пола.
- Простите, простите, госпожа, - тотчас склонилась перед ней
горничная, - я немедленно всё уберу.