Ложка мёда в бочке дёгтя.
Подходя ближе к посёлку я почувствовал
когнитивный диссонанс – посёлок смотрелся самым настоящим
европейским посёлком – высокая кирпичная стена, шестигранные фонари
под старину на ней, за стеной виднелись аккуратные крыши с
жестяными флюгерами и аккуратными печными трубами.
Если бы не знал, то решил бы, что это
какая-то швейцарская деревня. В центре посёлка стояла вышка, на
вершине которой горел огромный фонарь. Судя по неровному пламени за
стеклом – горел огонь.
-
Меки стехе вергехт? Васт ист их нейм?- остановил меня голос со
стены. - Стой кто идёт? Как зовут?
Люди! Он сейчас что на немецком
говорил?
-Стою, – ответил я. – Костя. С кем
говорю?
-
Який Константин? – с немецким акцентом спросил голос. – Я есть не
слышать о тебе? Откуда ты?
-
Из избы в лесу от деда Михаила, – честно ответил я. – Тут кроме
меня никого не было?
-
Кто есть таков дед Михаил?
-
Михаил Евгеньевич, такой старик в инвалидном кресле с сильным
телекинезом, – ответил я задрав голову. – Это он меня сюда
направил.
-
О… Я понимать. Подожди, сейчас открыть калитка.
Неизвестный за стеной стал куда-то
спускаться, однако дверь открылась не сразу, он с кем-то оживлённо
говорил, а потом в воротах открылась небольшая калитка.
-
Заходь, – раздался уже русский голос. – А ты немчура сдвинься и с
мушкета не шмальни по случаю.
-
Ифан! Я не являться идиот, как ты думать!
- Я
не говорю, что ты идиот, я говорю, что ты на радостях жамкнешь по
спусковому крючку!
- Я
быть аккуратен.
- Я
вхожу, – прервал я их словесную перепалку. – Топор подам рукоятью
вперёд. Ваня, отбери ты у этого Ганса ружьё, он говорит, как
дворянский учитель в первом поколении – или в тебя попадёт, или в
меня, или сам пораниться.
За
калиткой раздался уже коллективный смех, а затем неразборчивое
бормотание немца. Я аккуратно просунул топор рукояткой вперёд, а
затем зашёл сам.
За
калиткой как я и ожидал стояло несколько человек – вытянутый по
струнке с неестественно прямой осанкой блондин сорока лет в
распахнутом сюртуке, жилетке с часами на цепочке, брюках которые
напоминали штаны кавалериста и шляпе с загнутыми полями. Ружьё было
при нём, к счастью упёртое прикладом в землю. Очевидно тот самый
немец.
Рядом стоял мужик с густой бородой и прямым
пробором. Из одежды на нём был фрак, такие же штаны как на немце и
сапоги с отворотами. В одной руке у него был шестигранный фонарь со
свечой, а во второй старинный пистолет.