– Таб-бачок есть. Таб-бачок есть.
Янкель, забравшись на кровать, глупо улыбался и пел:
Шинель английский,
Табак японский,
Ах, шарабан мой…
На радостях даже не заметили, что на подоконнике притулилась лишняя пачка, пока Цыган не обратил внимания.
– Сволочи! Чей табак на подоконнике? У всех есть?
– У всех.
– Значит, лишняя?..
– Лишняя.
– Ого, здорово, даже лишняя!
– Тогда лишнюю поделим. А по целой пачке заначим.
– Вали!
– Дели. Согласны.
Лишнюю четвертку растерзали на десять частей. Когда дележку закончили, Цыган грозно предупредил:
– Табак заначивайте скорее. Не брехать. Приходящим ни слова об этом. Поняли, сволочи? А если кого запорют, сам и отвиливай, других не выдавай.
– Ладно. Вались. Знаем…
В это утро воспитатель Батька, войдя в спальню, был чрезвычайно обрадован тем обстоятельством, что никого не надо было будить. Все гнездо было на ногах. Батька удовлетворенно улыбнулся и поощрительно сказал:
– Здорово, ребята! Как вы хорошо, дружно встали сегодня!
Цыган, ехидно подмигнув, загоготал:
– Ого, дядя Сережа, мы еще раньше можем вставать.
– Молодцы, ребята. Молодцы.
– Ого, дядя Сережа, еще не такими молодцами будем.
Между тем Янкель и Косарь снова пошли в кладовую.
Эконом еще ничего не подозревал. Как всегда ласково улыбаясь, он не спеша развешивал продукты и между делом справлялся о новостях в школе, говорил о хорошей погоде, о наступивших морозах и даже дал обоим шкидцам по маленькому куску хлеба с маслом.
Янкель молчал, а Косарь хмуро поддакивал, но оба вздохнули свободно только тогда, когда вышли из кладовой.
Остановившись у дверей, многозначительно переглянулись. Потом Янкель сокрушенно покачал головой и процедил:
– Огребем.
– Огребем, – поддакнул Косарь.
* * *
День потянулся по заведенному порядку. Утренний чай сменился уроками, уроки – переменами, все было как всегда, только приходящие удивлялись: сегодня приютские не стреляли у них, по обыкновению, докурить «оставочки», а торжественно и небрежно закуривали свои душистые самокрутки.
В четвертую перемену, перед обедом, Янкель забеспокоился: пропажа могла скоро открыться, а у него до сих пор под подушкой лежал табак. Подстегивали его и остальные, уже успевшие спрятать свою добычу.
Не переводя духа взбежал он по лестнице наверх в спальню, вытащил табак и остановился в недоумении.
Куда же спрятать? Закинуть на печку? Нельзя – уборка будет, найдут. В печку – сгорит. В отдушину – провалится.