Стук в дверь доносится сквозь плеск воды. Даже в ванной мне не дают побыть в одиночестве. Оборачиваюсь полотенцем, и двигаюсь сквозь густой пар, будто через туман.
— Привет, — брат заваливается в ванную.
Пожимаю плечами, и здороваюсь – и чего человеку неймется?
— Не бойся, я не сбегу, — говорю я, и вытираю запотевшее зеркало. – Так что можешь меня не сторожить.
Саша присаживается на край огромной старомодной ванны, оставляя мыльные разводы на своих модных брюках. Смотрит, как я наношу на мокрые волосы спреи и масла, и взгляд его отражается в зеркале.
Странный взгляд.
— Я не для того пришел, Ариш, — произносит он вдруг. – Я извиниться. Зря мы так, и… если ты захочешь сдать назад – я тебе помогу. Хочешь?
Прикрываю глаза, боясь, что выдам свои мысли. Предложение несколько запоздалое, и я бы согласилась на него еще вчера. Услышь я слова поддержки хоть от одного человека, я бы никогда не пошла на такой поступок.
Который душу пачкает пятнами грязи, которую вряд ли смыть получится. И не в людской молве дело, а в моих мыслях: я всегда буду знать, что продалась.
Знать, и помнить.
— Не хочу. Алан услышал слова согласия, и уже не отпустит, — грустно улыбаюсь я брату. – Ты ведь знаешь его. Уже поздно.
Алан… он всегда смеялся, если я падала. Но раньше он протягивал мне руку, а сейчас толкает в пропасть.
— Слушай, а как он разбогател? – с жадным любопытством интересуется брат. – Алан же был почти нищим: убогая халупа в бараке, да пара брюк – вот и весь его капитал. Откуда все это?
Приподнимаю брови, и смотрю на Сашу иронично – какой глупый вопрос, да еще и не по адресу.
— Это ты должен знать, а не я. Я – домохозяйка, а ты – заместитель директора, — фыркаю я. – Но я не удивлена насчет Алана. Вряд ли это наследство, он ведь акула. Захотел – и поднялся. И он не был таким уж нищим…
— Ну да, — презрительно отмахивается брат. – Помню я. Ездил вахтой на север… тоже мне работа!
«Тоже мне… Алан деньги зарабатывал, пока кое кто бездельничал» — невольно приходит мне в голову.
— Ты извиниться пришел?
— Я… да, наверное, — рассеянно отвечает брат. – Слушай, может все это и к лучшему!