— Ранения у него серьезные, ты заметил?
Толик потер переносицу.
— Обширные ожоги, возможно переломы, наверняка сотрясение мозга — его взрывной волной швырнуло на стену. Точнее не скажу, я его не осматривал.
— А он вообще был в себе?
— Когда выносили, он пришел в сознание, выматерился на своего охранника и опять отрубился. Мужик сильный, хоть и пожилой, сердце, говорят, здоровое, так что жить, думаю, будет. А то, что шрамы на фейсе останутся, так это даже героический плюс к имиджу.
— Сколько всего было пострадавших? — справился Турецкий, исправно занося все сведения в блокнот.
— Ну… Серьезно досталось только Чеботареву и его секретарше. У секретарши черепная травма и небольшие ожоги. Наверняка еще у кого-нибудь из здешнего персонала обнаружатся мелкие травмы, но в принципе жертв и разрушений минимум. Так что работал, скорее всего, классный профессионал, а не маньяк.
— Ага! Будь Чеботарев в кабинете один, только он бы и пострадал? — уточнил Турецкий.
— Вот именно.
Турецкий осмотрел опустевший разгромленный кабинет. Остатки портсигара забрали на экспертизу. Зато в углу стоял еще один пострадавший — поясной портрет президента, взрывом президенту на портрете оторвало левую руку вместе с плечом и частью бока. А он знай себе по-отечески улыбался Турецкому.
Коллеги, наконец до чего-то договорившись, поднялись толпой осматривать место преступления, в холле осталась только одна бригада секьюрити, — очевидно, вторая бригада была романовская.
Кто же он все-таки такой, гадал Турецкий, наследник престола или простой русский газовый магнат?
…— Нас генеральный ждет. — Меркулов оперативно перехватил Турецкого у его кабинета. — Новость хочешь?
— Одну? — осведомился Турецкий.
— Одну.
— Плохую или хорошую, мой вождь?
— Нормальную. Один твой приятель завтра прилетает.
— Зачем?
Они вошли в приемную генерального, и секретарша сразу же распахнула перед ними дверь кабинета:
— Проходите, пожалуйста, вас ждут.
— Ну, Александр Борисович, разобрались с Чеботаревым? — справился генеральный, широким жестом приглашая садиться.
Турецкий открыл было рот, чтобы изложить заготовленную по дороге речь, знал же, что без вызова на ковер и личных высочайших напутствий в этом деле не обойдется. Но генеральный, оказывается, не о Чеботареве собирался беседовать. О покушении на экс-премьера он просто так, словно о погоде, вспомнил.