Несколько секунд я вообще не могу шевелиться и дышать, боль прошивает весь правый бок и часть поясницы. Когда приступ проходит, я с трудом поджимаю ноги и, пыхтя, просовываю руки вперед. Металлические браслеты стерли кожу на запястьях, они опухли теперь кровоточат. Возможности снять наручники у меня нет. Это только в фильмах можно с помощью шпильки открыть все замки мира, а на деле этот фокус не работает. Тут помимо шпильки еще кучу всего надо, а лучше — просто откопать где-нибудь родной ключ.
Немного размяв затекшие плечи, я с трудом встаю на ноги. Судя по этой комнате, дача служит местечком, куда мужик со шрамом привозит неугодных ему людей. Не хочется думать о том, что здесь с ними делают, но боюсь, что ответ очевиден.
Мне срочно нужно решить вопрос, как отсюда выбраться и как вытащить Лесю с Петей. Но походив из угла в угол, я понимаю, что эта проблема без вариантов и возможности убежать.
Хотели бы убить, наверное, давно убили, а раз так, то есть шанс спасти свой зад. Если начну нарываться на проблемы, то тогда скорей всего отправлюсь на тот свет. После дичайшего стресса в багажнике, моя голова будто начинает работать лучше.
Нужно просто подождать. Крепким терпением я никогда не отличалась, но сейчас иначе никак нельзя. Стараюсь не думать о том, что хочу в туалет, а еще больше — пожрать. Хожу туда-сюда и наблюдаю, как пыль под моими ногами поднимается и опускается обратно на деревянный пол. Я как настоящая заключенная и это злит.
Что же такого «по-плохому» нам сделает мужик со шрамом? Что вообще нам, детям из детдома, можно сделать плохого? Это даже смешно звучит. Не даст еды? Воды? Заставит спать в мороз на остановке? Всё это уже было, всё это давно пройдено. Разве что пуля в лоб. Но это уже будет не угроза.
Время идет, но никто так и не появляется.
Мой мочевой пузырь уже готов просто разорваться, а пустой желудок — скукожиться в сморщенную трубочку. Теперь вкус дешевой овсянки не кажется мне таким уж мерзким, тарелку каши сейчас бы точно съела.
Когда терпеть уже просто невозможно, я принимаюсь стаскивать с мебели клеёнку в поисках хоть какого-нибудь ведра. Эти уроды не заставят меня ходить под себя, будто животное, закрытое в клетке питомника. Я человек, пусть и с непростой жизнью, но всё же человек. Если они хотят меня унизить, то у них ничего не получится.