Не могу смотреть на нее, запрыгнувшую на спину Пети.
Захлопываю крышку ноутбука с такой силой, что экран просто чудом остается целым. И как это они еще не занялись сексом? Она не хочет? Он боится?
Погружаюсь в работу, стараясь переключить внимание на другие дела.
Вскоре ко мне в кабинет входит Милана. Она всегда после десяти утра приезжает сюда, я так велел. На ней, как обычно, короткое узкое платье с глубоким декольте, что всегда выгодно подчёркивает молочно-белую округлость грудей. Длинные сапоги на высоченной «шпильке».
Я питаю дикую страсть к двум вещам, касательных секса: к минету и к туфлям на каблуке, что почти всегда красиво смотрятся на женских ногах. Это мой личный сдвиг и многих женщин он иногда даже озадачивает.
— Зай, привет, — губы Миланы растягиваются в улыбке.
— Я сто раз просил тебя так меня не называть.
— Ну, прости-прости, — наигранно обижается и на ходу снимает свою шубу, когда-то подаренную мной. — Ты так много работаешь, наверное, устал?
Милана обходит стол и принимается массажировать мои напряженные плечи.
Я прикрываю глаза и вижу Алису. Черт бы побрал эту дурацкую фантазию! Вижу в своих мыслях ее ноги, нечеткий контур ягодиц, скрытых под тканью футболки. Я хочу ее. Сильно. До онемения в кончиках пальцев, но ни на одну ночь, ни в качестве обычной игрушки. Хочу всё: и ее тело, и душу. Такая зацикленность на девочке просто вымораживает меня. И я злюсь. На себя. Только на себя.
Хватаю Милану за руки и дергаю ее к себе, усаживая на стол. Она вся светится счастьем, любит, когда я беру ее жестко.
— Что это с тобой? — с прежней наигранностью удивляется и обвивает руки вокруг моей шеи.
— Просто. Заткнись. — шиплю сквозь зубы и дергаю замок на ее платье.
— Мне нравится, когда ты такой, — хихикает.
Стаскиваю с Миланы платье и, намотав ее густые волосы, всегда пахнущие корицей себе на кулак, откидываю голову любовницы назад, покрывая поцелуями изящную шею. Целую одну, а думаю совсем о другой, будто занимаюсь сексом втроем.
Милана стонет, выгибается, когда мои пальцы проникают в нее, дразнят, доводят, испытывают. Ласкаю языком уже затвердевшие соски, а сам думаю, какая грудь у Алисы. Блядь! Больной ты ублюдок, Воронов!
— Давай я сделаю тебе хорошо, — сбивчиво шепчет Милана, когда я ввожу в нее еще один палец. Она стонет и закатывает глаза от наслаждения.