Тем временем приезжий старик внимательно оглядел поставленного перед ним взъерошенного, насупленного мальчишку, а потом выговорил, уставившись куда-то поверх его головы:
– Стань в коридоре.
Скрипнула дверь за спиной, лязгнуло что-то – наверное, охранник, выходя, зацепился рукоятью меча. Снова шевельнулись старческие синеватые губы:
– Сядь.
Нор послушно сел на пол – скорчившись, обхватив руками вздрагивающие колени. Подрясник у него отобрали еще позавчера (чтобы не осквернять ученическое одеяние телом отлученного), а набедренная повязка – слишком плохая защита от сырости школьных подвалов. Этак можно и околеть, наказания не дождавшись…
Орденский иерарх вдруг как-то обмяк, будто бы кости и мышцы его потеряли способность сопротивляться тяжести грузной плоти. Подбородок уткнулся в грудь, взгляд занавесила седина клочковатых бровей. А вот голос остался таким же, как и был, – звучным, с хрипотцой:
– Непревзойденный толкователь этических норм Кириат Латонский учил: «Недостойно решать судьбу человека втайне от него». Прошу верить, что присутствие здесь отлученного вызвано единственно лишь стремлением соблюсти по отношению к нему требования пристойности. Прошу верить, что я не собираюсь затевать какое-либо подобие следствия, ибо лишен сомнений в правдивости и неколебимой честности заслушанных вчера обличителей. – Он искоса оглядел лица сидящих рядом, снова ссутулился. – Господа руководство Школы, советую приступать к высказыванию суждений: время ждать не умеет.
Господа руководство, однако, с высказыванием суждений не торопились. Мялись господа руководство, деликатно покашливали в кулаки, вздыхали задумчиво. Неужели сомнения посетили испытанных виртуозов? Или (вот уж вовсе небывальщина небывалая!) их обычная рассудительность поколеблена смятением чувств? Да нет же, чушь это. Просто каждый из них опасается говорить первым. Что там на уме у властительного визитера, знают лишь Ветра всемогущие, а за сфальшививший хор всегда отдувается запевала. Опять же командорская келья пуста, и займет ее человек мудрый и в суждениях безошибочный. Орденский адмиралитет, наверное, уже наметил кандидата, но ведь всякое может случиться…
К счастью, начальник охраны не выдержал долгой молчанки. Возможно, по ратнической неспособности своей к уклончивым хитростям, а скорее из-за того, что его шансы на командорский чин были ничтожнее, чем у остальных.