Заначка — хрен с ней, это все копейки. А вот что за деньги покоятся здесь? Откуда они? А главное — за что, за какие Вадимовы подвиги? Значит, они были…
Женя взял нож для разрезания книг — старинный, отцовский, и аккуратно поддел угол свертка. Чуть взрезал, отогнул уголок.
Выглянул край зеленой долларовой купюры. Что там Вадим пишет? А пишет он, что здесь лежат пятьдесят тысяч. И, как теперь видно, не наши, деревянненькие, а самая настоящая капуста. Пятьдесят кусков в баксах! Цена хорошего, если смотреть правде в глаза, предательства…
Вот и думай теперь, Женечка!
Впрочем, что думать? Вадима нет. А семья его имеет место быть. Маленькая дочка, во второй класс сегодня пошла. Это вспомнил Евгений и снова увидел, будто воочию, стайку малышек с бантами, перебегавшую площадь в Домодедове. Есть еще вдова, которую зовут Нина. А больше у них, оставшихся сиротами — теперь уже неважно, по какой причине, — нет на белом свете никого. Так однажды Вадим и сказал…
«Ну и что ты будешь делать, Евгений Сергеевич? — мысленно спросил себя Осетров. — Пойдешь к руководству департамента? Отнесешь пакет и записку? Да, это было бы честно. Но зачем теперь эта честность, если она никому, ни единому человеку, не принесет добра? Начальству? Прекрасно! Есть повод разоблачить! Тем сукам, которые подставили Вадьку? Их еще ждет свое. Все зачтется. Семье Вадима? Надо понимать: семье предателя…»
Евгений вздохнул, сунул записку в карман, а папку закрыл на «молнию», после чего натянул на углы совершенно ненужные резинки. Пусть все будет как было. А записка все-таки предназначалась лично ему и посторонним не должна быть интересна…
Однако как он все предусмотрел! А может, он уже все знал и просто продолжал плыть по течению? И никаким самоубийством — в прямом смысле — здесь и не пахнет? Хлопнули парня, разыграв суицид на почве душевной неполноценности, — вот и все дела. А сымитировать по нынешним временам можно все, что угодно. Но что же он — как тот телок?! Неужто не мог найти выхода? Значит, не мог. Да и последняя просьба его тогда, при расставании, прозвучала как-то робко. Это лишь сейчас хорошо понял Евгений. Боялся и надеялся. Ну и как же можно подвести его?..
Евгений забрал папку, сказал матери, что отбывает по важному делу, а если кто позвонит — она ничего не знает, и вышел из дома.