и упрекнула за неблаговидное поведение. На следующий день император запретил всякие пиршества, повелел всем подругам рассредоточиться по положенным им комнатам и не высовывать носа даже в сады, не говоря уж о чайных павильонах. Актеров, пускальщиков потешных огней, музыкантов, певиц и танцовщиц прогнали вон из дворца, щедро заплатив. А владыка Жоа-дин удалился в одну из Пяти молитвенных башен для размышления над сутью жизни. С собой он взял лишь старого слугу-евнуха, из пищи повелел подавать ему отварной несоленый рис, соевый творог и сливовый отвар – и никаких жареных уток, голубиных язычков и вина!
В молитвенной башне император провел затворником целый месяц, вкушая скудную постную пищу, размышляя, предаваясь молитвам и чтению священных древних текстов. И на исходе этого месяца императору было видение. Жоа-дин как раз сидел в позе постигающего, нараспев читал священную Книгу Путей и Радостей, когда внезапно одна из стен его комнаты стала совершенно прозрачной. Императора осиял небесный свет, а затем Жоа-дин увидел, как с небес к нему верхом на цилине[11] спускается юноша необычайной красоты и величия. На юноше был надет халат, расшитый драконами о четырех когтях, подпоясанный алым поясом с яшмовыми кольцами, и туфли из лепестков бессмертного лотоса. Император сразу понял, что перед ним – сам Небесный Чиновник, и повергся ниц.
– Приветствую тебя, о небожитель, несущий просветление! – воскликнул при этом император.
– И тебе здравствовать, земной владыка, полирующий своим седалищем Яшмовый престол! – ответил небесный юноша. – Я, если ты еще не понял, Небесный Чиновник Ань по прозвищу Алый Пояс, Отвечаю за торжество справедливости и законности. Я пришел пенять тебе, император Жоа-дин, за то, что ты перемешал истину с ложью, нарек уродливое прекрасным, усомнился в добре, проклял любовь, попрал красоту. Это совершенно не императорское поведение, как ты сам понимаешь. Исправиться не думаешь? Вразумиться и все такое прочее?
– Я перемешал истину с ложью?!
– Само собой!
– Нарек уродливое прекрасным?!
– Еще как!
– Усомнился в добре?!
– Ничего не попишешь, это так.
– Проклял любовь и попрал красоту?
– А то! Мы всей Небесной Канцелярией наблюдаем за твоим поведением и диву даемся: куда покатится страна с таким-то правителем?
– О горе, горе! Что мне делать? – в отчаянии воскликнул император, – Как все исправить?! Будь я в летах и мудр, как мой благословенный отец, я нашел бы ответ, но я еще молод...