Это было очень безрассудно, и она
как всегда обвинила в этом свое имя, которое так на нее влияет. Но все же она
помогла ему подняться по металлической лестнице, втащила в квартиру и,
аккуратно усадив в кресло, пошла в ванную за аптечкой.
«Дура, о чем ты думаешь? Притащила незнакомого мужчину в дом, да еще и
раненого. А если он преступник и сейчас думает, как лучше убить тебя? От него
же так и веет опасностью! Дура, и снова дура!»
Алекс помотала головой, прогоняя непрошеные мысли, и со страхом вышла из
ванной. Мужчина все так же сидел в кресле, откинувшись на спинку и прикрыв
глаза. Подойдя к нему, стараясь не смотреть на кровавое пятно на белой рубашке,
девушка отметила, что он уже успел снять пиджак и повесить его на подлокотник
кресла.
— О, ты решила меня полечить. Интересно, как ты будешь это делать? Закроешь
глаза? — саркастически спросил он, поднимая голову и смотря на нее.
Взгляд его темных, опасных глаз пробирал до косточек. Находясь в плену его
магнетического притяжения, девушка постаралась взять себя в руки и сквозь
стиснутые зубы твердо ответила:
— Я смогу. Не переживай!
— Как тебя зовут, ангел? — спросил мужчина своим тягучим хриплым голосом.
— Алекса, но все зовут меня Алекс.
— Глупая защитница человечества притащила в дом незнакомого мужчину, —
рассмеялся он, но тут же скривился от боли. — Ты всегда так поступаешь?
Девушка вздрогнула, когда он легко расшифровал значение ее имени. Да, она
была «защитницей человечества». Отец специально назвал ее так, мать же была
категорически против, но проиграла в этом споре. Наверное, уже с того момента и
началось ее отчуждение от дочери. Возможно, именно ее имя и обозначило всю ее
судьбу, принеся столько печали и грусти.
— Я не могла оставить тебя там. Одного. Раненого, — как-то неуверенно
произнесла Алекс, стараясь не смотреть на мужчину.
— Ты такая безрассудная, — он покачал головой и болезненно застонал. Рана
давала о себе знать при каждом незначительном движении.
Алекс присела возле него на колени, достала бинт и антисептик. Она вздохнула и
наконец заставила себя посмотреть на его рубашку. Сразу накатила дурнота, но,
пересилив себя, Алекс сдержалась, дрожащими руками расстегнула рубашку и,
намочив бинт спиртом, поднесла к ране. Ее руки тряслись, как она ни пыталась
успокоиться. Девушку мутило от мысли о прикосновении к рваной плоти.
Почувствовав ее сомнения, мужчина резко приказал: