Он неохотно оторвался от ее губ.
Длинные, загнутые вверх ресницы, затрепетав, поднялись, и фиалковые глаза умоляюще глянули на него.
– Если я выйду за вас замуж, – прошептала она, – это будет только ради моей семьи.
Маркиз усмехнулся. Надо скорее бежать из этого дома, подумал он.
– Могу я пригласить вас на пикник завтра?
Виктория сняла руки с его плеч.
– Завтра я собиралась пройтись по магазинам с Люси Хейверс и Маргарет Портер.
– Тогда прогулка в экипаже по Гайд-парку в субботу.
– В субботу я тоже занята. – Она сделала вид, что поправляет прическу.
Синклер приподнял бровь, гадая, идет ли речь о свидании с лордом Марли.
– Вы не хотите, чтобы нас видели вместе?
Она заколебалась.
– Я думаю, мы воспринимаем это слишком серьезно, – предположила она. – Возможно, на следующей неделе ко всем вернется здравый смысл и нам не придется участвовать в этой глупой сделке.
– Возможно. Итак, вы поедете кататься со мной в субботу утром?
Виктория вскинула подбородок.
– А если нет, что вы сделаете?
На губах Синклера появилась непроизвольная улыбка. Ее вызов не лучший способ избавиться от него, и она весьма скоро обнаружит это.
– Как я сказал вам вчера, поцелуй – лишь начало обольщения. Следующий шаг значительно более… интересен.
Прежде чем Виктория смогла ответить, он поклонился и широко распахнул дверь.
– Теперь мне следует сообщить моей семье, что я собираюсь жениться. Увидимся в субботу, моя милая.
– Ха, ха! Син!
Кристофер Графтон, сбежав вниз по ступеням Друсбери-Хауса, обнял брата. Синклер ответил на объятия, крепко прижав Кристофера к груди.
– Рад видеть тебя, Кит! – Он, улыбаясь, отступил назад. – Ты вырос на целый фут.
– Да, но я-то надеялся, что стал выше тебя, черт возьми.
– Просто Кристофер пошел в дедушку, – произнес женский голос из маленькой гостиной, примыкающей к двери. – Удивляюсь, как ты узнал его через пять лет.
У Синклера наконец пропало чувство, что все это был сон. Теперь он дома. Молодой человек обернулся.
– Ты совсем не изменилась, бабушка Августа!
Августа Друсбери прищурилась.
– Конечно, изменилась. Я потеряла внука.
– Бабушка! – Кристофер невольно покраснел. – Брат только что вернулся. Дай ему минутку передохнуть, прежде чем вцепляться в него.
Хрупкие плечи пожилой дамы со вдохом приподнялись, в то время как голубые глаза оставались прикованными к Синклеру, словно оценивая его. Он подумал о том, что она увидела. Именно этого он больше всего страшился, возвращаясь в Лондон, – встречи лицом к лицу со своей бабушкой, которой ему придется объяснять свое безбожное поведение в последние пять лет.