Голограмма умирающего оракула
транслировала настоящий хаос и бойню. Затаив дыхание все
присутствующие наблюдали какой мрак сейчас происходит в главном
отстойнике Серединного мира. Помойку разрывало на части.
Изображение менялось одно за другим, демонстрируя полчища
экзекутов, земляных червей, огромные телеги и цепи, лужи кипящей
крови. Обезумевший народ бежал кто куда, изголодавшаяся нечисть
лезла со всех щелей, яркими всполохами разгорались небеса и сыпали
на землю горящие метеоры. Тысячи тел, сотни трупов, горы
всевозможного барахла и брошенной амуниции, дохлые каменщики,
ворьё, разрушенные постройки и лезущие из своих нор уникальные
монстры. Помойка буквально выворачивала наизнанку все свои
карманы.
Взгляд Анны приковала голограмма
болот. Бусы каменеющей пенсионерки демонстрировали испещренную
ямами и рытвинами затопленную низину, дерущихся между собой местных
туземцев, кучи хитина, трупы болотников и огромный холщовый мешок,
весь в дырках. Там же валялись оторванные руки и ноги, явно
человеческие, десяток жетонов качеством не ниже реликтового и
россыпь заостренных костей. Заточка была настолько филигранной, что
даже через блеклое марево голограммы можно было заметить холодный
блеск режущей кромки. В грязи неподалеку лежало небесное
точило.
- Да мне бы этого на всю жизнь
хватило… - выдохнул из толпы какой-то карлик, голодным взглядом
уставился на изображение небесного точила.
- Реликтовые жетоны…
- Доспехи болотников!
- Шкуры экзекутов! – словно
загипнотизированная, толпа перечисляла увиденное в Помойке.
Анна уже не слушала. Девушка во всю
орудовала локтями, проталкивала себя сквозь обезумевшую толпу и раз
за разом повторяла «Очуметь, нашелся!». Этот огромный холщовый
мешок, бледные руки-ноги, обломки хитина – вне всяких сомнений
голограмма транслировала местонахождение мусорщика. Более того,
существовал призрачный шанс, что одноглазый калека всё ещё жив.
Анне требовались ответы.
Девушка выбралась из толпы,
подскочила к столу с тотализатором:
- Всё в мешок! – скомандовала
красноглазая своему телохранителю.
Как и предполагалось, первой к финишу
добралась улитка. Обезумевший в своей ревности моллюск умудрился
сожрать бо́льшую половину конкурентов и сейчас остервенело гонялся
за второй, чем вызывал у сидящих за столом глубочайший шок.
Плотоядную устрицу эта пьяная братия в своей жизни ещё не
видела.