- Бро, ты, кажется, совсем берега путаешь. Не ты ко мне пришел с бабками, а я к тебе! И мне кажется, что ты повредил не только ноги, но и голову. Повторяю для тех, у кого язык работает отдельно от мозга. Я тебе даю деньги. Не в долг. Без всяких условий. Чтоб ты поправил свое здоровье. И даю возможность Алине не ввязываться в суррогатное материнство. Если ты ее любишь, как говоришь, ты не позволишь ущемленному самолюбию взять верх над здравым смыслом. Ты должен понимать, что твоя жена будет вынуждена расплачиваться своим здоровьем ради твоего. Ты представляешь, что ей предстоит? Гормональная терапия, куча таблеток, процедур не из приятных. И ради чего? Чтоб ты сейчас изображал храброго воробьишку?
Однако Алик, как взбесившаяся лошадь, закусил удила. Мои слова и равнодушный тон еще больше его раздраконили, и он решил «назло маме отморозить уши».
- Не все в этом мире продается и покупается! Повторяю, мы любим друг друга! Мы созданы друг для друга! У нас даже имена созвучны - Алина и Алексей! И она тебе скажет то же самое. С тобой была всего лишь маленькая интрижка! Она перфекционистка. Хотела доказать, что может добиться любой цели. Утереть нос подружкам и завоевать столичного принца. Нам ничего от тебя не надо. И городушку свою забирай!
Этот прыщавый умник с силой толкнул игрушку, и если б не моя реакция, подарок их сыну уже валялся бы на полу. И не факт, что эта многоэтажная конструкция не развалилась бы.
Чудом я удержался, чтоб не обматерить этого ушлепка. «Юпитер, ты сердишься — значит, ты не прав» Значит, и я не имею права показывать, что его выступление меня выбило из колеи. Мгновенно пришло сравнение. Чтоб выковать меч, сначала раскаленный металл отбивают на наковальне, а потом окунают в воду. Я вдруг почувствовал себя этим мечом. Уже холодным и острым.
- Эта городушка стоит столько, сколько ты и до травмы не зарабатывал, - презрительно бросаю я. Засовываю паркинг в коробку и, уже выходя, добавляю: - Честно, подозревал, что ты самовлюбленный идиот. Но чтоб до такой степени...
Закрыв дверь, я испытал несказанное облегчение. Словно закрыл дверь не комнаты в общежитии, а палаты психушки. Даже злости не было. Но я отчетливо понял, что Малинку надо спасать. Жить с таким придурком – это ж свихнуться можно. Я постучал к соседям, надеясь, что хоть кто-нибудь в блоке есть.