Главный хищник нашего города.
Лицо Руслана грубее, словно вытесанное из камня. Темные волосы он коротко стрижет и своим видом озабочен не так сильно, как Зверь. Тоже здоровенный – по-другому бы не получилось. Оба высокие, крупные, злые – они похожи, потому что у них одинаковое животное.
В расстегнутой рубашке я видела темные волосы на груди и дорожку внизу живота, которая заканчивалась где-то под застежкой джинсов. Он был в черном, татуировки на смуглой коже казались
Он улыбнулся, как только я вошла.
Я остановилась у порога, а Зверь пошел к дивану. Сестра сжалась. Успела познакомиться с мальчиками поближе?
– Привет, – Руслан подобрал со стола рюмку и приподнял. – За тебя.
На низком черном столе батарея бутылок и четыре рюмки.
Из двух пили – видно по следам на донышке. Заприметив соль и нарезанный лайм, я поняла, что ребята баловались текилой. Вдвоем. Сестра не пила, хотя ей предлагали – с краю стояла полная рюмка. Была и четвертая – пустая.
Для меня.
– Проходи, – Рус облизал губы и выпил свою рюмку до дна. – Я соскучился.
– Спасибо, нет, – ответила я.
Зверь упал на диванчик рядом с сестрицей и приобнял ее, как подружку. На лице появилось страдальческое выражение, но она не издала ни звука – умная. Не показывай хищнику слабостей. Особенно, если он садист.
Лезвие уперлось ей в щеку, не надавливая, медленно поползло по коже. Зверь ласкал острием, но смотрел с таким видом, как будто это его язык. Сладострастным, вот каким.
– Убери нож, – хрипло сказала я и откашлялась.
Надо бросать курить. Раньше я не хрипела.
Он не среагировал.
– Я сказала, – повысила я голос, – убери нож от лица моей сестры, Зверь. Я тебя с ложки поила, а ты моей сестрице рожу режешь?
– Я твоя сестрица! – прорычал он, вновь со звериным хрипом.
– Кирилл, – сказал Руслан. – Хватит.
– Жаль, – вздохнул тот, но нож убрал. – Такая девочка… Но не такая, как ты.
– Покажи ей, – усмехнулся Рус.
Зверь со смехом задрал майку, открывая мускулистую грудь. Шрамы, шрамы, шрамы. Тонкие линии от ножа, белые, зажившие – они складывались в буквы.
«Оливия».
Я хмыкнула и подняла глаза.
– Ты вырезал мое имя на груди?
Он заржал, радуясь, что я сумела прочесть.
– Ты больной... И ты ему позволил? – я повернулась к Руслану.
– А что я мог сделать? – удивился он. – Запретить?
Он расхохотался, и я поняла, что ему на самом деле нравится эта больная игра. Больная игра, в которую мы играли втроем.