– Я предупредил, что вернусь к тебе, когда начну все заново.
– Для меня это был долгий месяц, – промолвила девушка. – Я часто не спала ночами и стала прогуливаться по утрам. Однажды услышала выстрелы и увидела, как ты крадешься среди деревьев, словно индеец, охотящийся за скальпами. Лучше бы ты никогда не начинал новую жизнь. Твои руки больше не будут чистыми, Джон.
– Мужчине нелегко понять женщину, – признал Сэксон. – Ты предпочитаешь, чтобы я всю жизнь стыдился самого себя и чтобы люди показывали на меня пальцами как на труса?
– Это лучше, чем если на тебя будут показывать как на убийцу, – парировала Мэри.
– Ты хочешь сказать, что бросаешь меня?
– Я никогда не смогу тебя бросить, но мне снова придется ждать.
Тронутый и одновременно огорченный этими словами Сэксон снова обнял девушку.
– Ты поцелуешь меня, Мэри?
– Да, если ты хочешь.
– Только если ты тоже этого хочешь, – мрачно заявил Джон.
– Как я могу этого хотеть? Этими руками ты избивал людей и ломал им кости. А сегодня ты убил человека!
Руки парня вновь безвольно опустились.
– Ну, я пошел, – угрюмо пробормотал он.
Мэри тихо заплакала. Сэксон опять привлек ее к себе.
– Не трогай меня, – прошептала она. – Лучше пусть я буду несчастной.
– Ты еще любишь меня хоть немного? – настаивал Джон.
– Ты знаешь, что я всегда буду любить тебя, – ответила Мэри. – Но я хочу гордиться тобой. Я не смогу выйти замуж за человека, которым не горжусь.
– Значит, ты никогда не выйдешь за меня, потому что я убил Боба Уизерелла?
– Не выйду, пока что-нибудь не сделает твои руки чистыми.
– Что же это может быть?
– Не знаю. Иногда такое случается.
– Ну, я лучше пойду, – вздохнул Сэксон.
Мэри продолжала плакать. «Женщины плачут так же легко, как дышат», – подумал Джон.
Она не пыталась его удержать.
– Прощай, – сказал Сэксон.
Он медленно двинулся к садовой калитке, все еще ожидая услышать за спиной звук шагов и просьбу девушки вернуться, но ничего не произошло, поэтому, опустив голову, Джон зашагал по улице.