Я видел, что Бонанза тоже стал красным и потным от гнева.
И в этот момент перекладина на спинке стула под рукой великана сломалась, как куриная косточка под клыками собаки. Этот хруст моментально изменил позицию Бонанзы. Должно быть, увиденное помогло ему составить некоторое представление о Слоупе.
– Чепуха какая-то! – пробормотал он. – У меня и в мыслях не было причинить Рэду какой-либо вред. Уверен, я ничего ему не сделал, хотя, конечно, когда человек возбужден, он не может точно рассчитывать свою силу. Просто меня до крайности возмутило то, что он тут наговорил о вашем брате, мистер Эдвард Дюган.
Конечно, с его стороны это был ловкий ход. Но чем больше Бонанза болтал, тем яснее я понимал, что дело, которое он пытается провернуть, для него очень много значит. Это были деньги, и очень большие деньги.
– Не хочу, чтобы кого-нибудь оскорбляли, – прогудел Слоуп и, протянув руку, подтащил меня к себе. Затем, сдвинув брови, пристально посмотрел из-под них мне в глаза и растерянно попросил: – Пусть мне кто-нибудь скажет, что все это значит?
– Я могу тебе сказать, – бросился вперед Рональд. – Это значит только то, что Рэд – маленький негодный клеветник.
– В самом деле? – Слоуп выглядел ужасно огорченным. – Давай скажи мне, Рэд, это действительно так?
– Спроси его, кого я оклеветал? – быстро отреагировал я.
– Кого же он оклеветал, Рональд? – послушался меня мой балбес.
– Да меня он оклеветал! – закричал тот.
– Спроси его, что я о нем сказал? – еще раз подсказал я.
– Ну, – лицо Рональда пошло белыми и розовыми пятнами, – дело в том, что он посмел намекнуть, будто я делаю все это из корысти, в то время как тебе известно, я никогда не стал бы наживаться за твой счет… – Он взмахнул рукой в безнадежном жесте отвращения ко всей этой идиотской истории.
Великан тупо уставился на меня.
– Слоуп, – сказал я, – если бы дело было чистым, твой братец никогда не приехал бы сюда. Просто ему было нужно сказать Кристиану, что ты направляешься сюда, чтобы Кристиан сам мог встретиться с тобой и предложить тебе пять тысяч долларов. Разве не ясно?