— А ведь вначале я должен был в рейс идти.
— Батюшки! — всплеснула руками Полина Владимировна.
— Конечно, Сережу очень жалко. Мы ведь с ним в одном классе учились, помните, Полина Владимировна?
— Ну как же мне не помнить? Озорной был мальчишка, задиристый.
Помолчали.
— Нет, — сказал вдруг Валерий Иванович, — ты, Полина Владимировна, как хочешь, а я чекушку достану. За помин души выпить надо. Вот и Петр меня поддержит. Поддержишь, Петя?
— Поддержу.
— Вот видишь, хозяйка! — обрадовался Валерий Иванович.
Он достал из буфета микроскопические хрустальные рюмочки и хрустальный же графинчик, наполненный до половины рыжеватой жидкостью. На дне графина болтались какие-то стебельки, корешки и листочки.
— Собственного изготовления. Двойной очистки.
Учительница мигом сбегала на кухню и принесла закуску — малосольные огурчики, домашнюю ветчину и хлеб.
Не чокаясь, выпили. Полина Владимировна только пригубила.
— Скажите, Полина Владимировна, — несмело начал Петя, — вот вы говорили, что к Коле часто люди какие-то ходили, кто это был?
— Да разные, Петенька, всех разве упомнишь?… В основном местные забулдыги. Или с работы.
— А чужих не было?
— Были, — уверенно сказал Валерий Иванович. — Видел я и чужих.
Он, несмотря на протестующие жесты жены, разлил по рюмкам еще водки.
— Приходил тут примерно неделю назад один. Судя по акценту (у нас стены, сам знаешь, бумажные), как говорится, — лицо кавказской национальности.
Петя насторожился.
— Да, вроде грузин. Он еще о чем-то долго с Колей препирался.
— А я его, между прочим, сама видела, — вступила в разговор Полина Владимировна. — Как раз вечером с работы возвращалась и заметила, что он от Коли выходил.
Конец ознакомительного фрагмента.