— Эй, парень, — у самой калитки Федотиха вдруг нагнала Лешку. —
Ты сам-то кто?
— Да тракторист, на практике вот у вас.
— А, понятно, — бабка неожиданно подобрела… или это просто так
показалось?
Выглядела она, надо сказать, точно так, как обычно и выглядят
деревенские бабки — темная затрапезная юбка, вязаная кофта,
цветастый платок, лицо продолговатое, морщинистое, с тонкими,
ехидно поджатыми губами и остреньким носом и небольшими усиками над
верхней губой — запоминающееся, надо сказать, лицо. Глаза
непонятного цвета, прищуренные — а взгляд такой неприятный, острый,
просвечивающий, словно рентген.
— Недавно, значит, у нас?
— Угу.
— То-то я тебя не знаю. Практикант… Случайно, не ты трактор в
болотине утопил?
Лешка аж закашлялся от удивления — ничего себе, и суток не
прошло, а уже вся деревня знает! Наверняка это почтальонша Ленка
все разболтала, заразища, она, она, больше некому.
— Чего в болото-то сунулся, нешто объехать нельзя было?
— Да, думал, проеду…
— Думал он, — Федотиха оперлась на калитку. — Нехорошее место
это Черное болото, — глухим голосом продолжала бабка. — Не один
человек уж там сгинул и сгинет еще. Трясина, да и леший, говорят,
там где-то рядом бродит.
— Леший?!
— Не хочешь, не верь. Одначе берегись, парень, оказаться на
Черном болоте ночью, да еще в грозу! — Федотиха набожно
перекрестилась и уже будничным тоном произнесла: — Ну, идем.
— Куда? — не понял Лешка. Оглянувшись вокруг, бабка понизила
голос:
— Тебе ж спирт нужен?
— Ну.
— Сколько?
— М-мм… На двадцать рублей сколько выйдет?
— На двадцатку? Ну, грамм триста. Посудина какая при себе
есть?
— Ой, — Лешка хлопнул себя рукой по лбу. — Забыл!
— «Забыл», — передразнила торговка. — Ладно, уж посмотрю у себя,
может, и найду что-нибудь. Ты тут, у веранды, жди.
Сказав так, Федотиха скрылась в избе, но скоро вышла, неся в
руке белую пластиковую канистру литров на пять.
— Тут, на дне, как раз грамм триста и осталось. На вот! Только
канистру сегодня верни.
— Спасибо! — Лешка передал бабке деньги. — А хороший ли
спирт?
— Хороший, хороший, не сомневайся, — хрипловато рассмеялась
торговка. — Пей, знай, еще никто не помер. Канистру вернуть не
забудь.
— Не забуду.
Не прощаясь, юноша побежал по узенькой тропке вниз, к ручью —
там, кажется, валялись пластиковые бутылки. Продрался кустами,
замер у самой воды — нет, никаких бутылок видно не было, наверное,
унесло течением. Что ж, можно и у себя в бараке взять, уж там точно
есть, Только бы успеть к молоковозу!