Большие затраты которые я не тянул. Но и тут нашелся выход.
Поскольку мастерскую и так и так пришлось брать в долю, ведь
использовался их инструмент, помещение и энергия, я отдал семьдесят
процентов прибыли мастеру. А взамен затраты на закупку всего
необходимого ложились на него. Корпус же изготавливался вообще из
того железа и композитов, что копилось на заднем дворе как
хлам.
Через три дня с «конвейера» должна сойти первая партия. В неделю
железный работник способен изготовить два с половиной дрона серии
Летучая Мышь. Итого десять за месяц. И первую партию, выставляемую
на аукцион, мы решили сделать именно такой – ровно десять единиц.
Это должно принести мне невероятные двадцать пять тысяч кредитных
единиц! Сумма, от которой трясутся коленки, и холодеет внизу
живота.
Однако первое пополнение счета прошло для меня совершенно
незамеченным. Оно потонуло в черном горе, захлестнувшем меня с
головой. Я не отходил от остывшего тела отца до самой кремации. Всю
неделю безотлучно сидел рядом с ним, вначале в нашей квартире, а
затем у холодильника крематория поселка. Забив на все на свете –
тренировки, дронов, Нурха и его шакалов. Слабо реагируя даже на
маму.
Наверное, так и зачах бы рядом с урной наполненной серым прахом
бывшей когда-то любимым отцом Иланом Моран. Талантливым инженером,
влюбленным в космические корабли и маму. Погибшем от лихорадки на
далеком шарике, бывшем военном мире развалившейся империи людей, а
ныне пограничной планете сектора ответственности концерна
«Атлант».
Вытащить меня на поверхность смог только один из тренеров лагеря
подготовки – уважаемый Пирит. Буквально за шкирку он отволок меня в
зал и задал на ковре грандиозную трепку.
А, когда то что составляет «мое Я», всплыло из серых глубин, на
мгновение показавшись на поверхности океана боли и отчаяния, тренер
жестко припечатал этот росток, не дав мне снова ухнуть в
бездну:
- Ларат Моран! – рявкнул тогда старший тренер – Соберись, сучье
вымя! Ты же мужчина, теперь единственный в семье! От тебя зависит,
будет-ли мать сытно есть, и спать под крышей!
И уже гораздо тише:
- Сынок, отпусти его. Оставь мертвое мертвым. Не вставай с ними
в ряд. Проживи долгую жизнь, достойно чтя его память. Любой отец бы
желал этого своему чаду.
Еще один совет, который отпечатался во мне на всю жизнь.