– Это может быть удивительная эпопея, – сказал Плавали-Знаем и подмигнул будущим зимовщикам: – Плавали, знаем! Может!
С льдины снова донеслось: «Раз-два! Взяли!» Кто-то вскрикнул, врезавшись в борт лбом, – за иллюминатором вспыхнуло. И Плавали-Знаем рассмеялся:
– С такими ребятами всё может быть! Свистать всех наверх!
Но свистать кого-либо не было необходимости. Уточка и Барьерчик выбивали ботинками по трапу известную курсантскую мелодию: «Семь часов – пора на ужин!», и с чёрных бушлатов во все стороны сыпался иней. Лобастый Барьерчик прикрывал ладонью фосфоресцирующую в темноте шишку, но бросал взгляд на дверь камбуза, откуда в морозную ночь уплывали дурманящие запахи щей, сваренных коком парохода «Светлячок» Супчиком.
Курсанты ввалились в столовую и, увидев в руках тоненького седого кока дымящуюся супницу, хотели броситься к столу, но услышали бодрый голос капитана:
– Ну как? Вмерзаем?
– Вмерзаем! – в один голос ответили курсанты.
Плавали-Знаем прошёлся по столовой и сказал:
– Отлично!
– Что отлично? – спросил суровый Барьерчик.
– Вмерзаем! – весело сказал капитан. Курсанты посмотрели друг на друга, на энергично мазавшего горчицей хлеб Ваську, на озадаченного начальника, но прочитать на их лицах что-либо определённое было трудно. Васька ахал от горчичного огонька, начальник что-то прикидывал в уме, а Супчик сам застыл от неожиданности с дымящейся супницей. Слова капитана были куда удивительней, чем его, Супчика, щи.
– Всё отлично, – повторил капитан, принимая супницу из рук изумлённого кока. – Значит, зимуем!
Оба курсанта и Супчик разом спросили:
– Как?
– Необыкновенно! – сказал Плавали-Знаем. – Главное – необыкновенно. А остальное уже зависит от нас с вами. Надо вспомнить, как зимовали другие. Кого вы помните из зимовщиков?
Чёрненький кудрявый Уточка хотел было сказать, что зимовка ему не нужна: ему светит место штурмана в рыбкиной конторе – у рыбачков на юге; но из желания блеснуть перед начальством выложил:
– Ну, Амундсен.
Начальник – хоть и был в отпуске – одобрительно кивнул.
– Мало ли кого помним – Скотта, Седова, Нансена, – сказал Барьерчик.
– Какие имена! А?! – Плавали-Знаем поднял вверх палец. – Какие люди!
Не согласиться с этим было трудно. Это звучало!
– А без зимовки кем бы они были? Уточка, присаживаясь к столу, мигнул: намёки капитана обещали кое-что поважнее штурманского места в рыбкиной конторе.